Семейный вопрос в России. Том II - [5]
- Какая же связь?
- Как какая? Ведь теперь все запуталось, и выходит, что Эльпе проповедует в фельетонах "черта", когда цитировавшие его теологи думали, что он проповедует "Бога". Оказывается, значит, теологи не умеют отличить черта от Бога, и...
- И?..
- Мне это решительно все равно, умеют они отличить или не умеют, мне дело до незаконнорожденного ребенка, и что это - термин не Франца Иосифа, а теологов же.
- Да ведь он же внебрачен?
- Да ведь брак-то маргариновый, а младенец - живой, и просто это есть термин и последствие: "Не порочен брак вне и без-родный", а "рождающий - порочен", что более чем сомнительно при словах Господа: "Мужчину и женщину сотворил... и будут в плоть едину... что Бог сочетал - человек да не разлучает". У нас, очевидно, не этот Господень брак...
- Какой же?
- Какое мне дело, какой. Я знаю только - не Господень. Господь основал рождающий брак, половой, а мы имеем внеполый, т. е. так как совершенно не может быть вне пола и брака, то мы иметь-то его имеем, но его половую сторону считаем сатанинской и порочной. Отсюда - "дунь, плюнь". Теперь я об Эльпе...
- Опять об Эльпе?
- Именно: Бог для меня... не сливается, но влит в природу, ибо сама церковь имеет одно таинство, где замешан натуральный, натуралистический элемент. Еще другого такого таинства нет, но в этом - кожа и кости, нервы и мясо, словом, natura, и даже genitrix (природа... мать (лат.)). Теперь вопрос между Эльпе и теологами или, точнее, союз Эльпе с теологами (так как они - пожимают друг другу руки) соскальзывает на вопрос об отношении или, пожалуй, о восстановлении дружбы между этими же теологами, но уже не с Эльпе, а с так называемыми древними "натуралистическими религиями", о которых теологи же столько леты твердили и твердят миру, что они "льстили чувственности" и "угождали диаволу". "Весь древний мир поклонялся бесам", - об этом гремят все "апологеты" первых четырех веков христианства. Но ведь это - "поклонялся бесам" точь-в-точь упирается в "Сатану", от которого должен отрекаться и младенец. Замечаете, есть сходство даже терминов, и уж конечно, гадливости. На них в I - IV веках исторически "дунули и плюнули", но уж я заступлюсь и возглаголю, что ведь в самом деле не без права "для эллинов - безумие и для иудеев - соблазн" считать проклятым, позорным, порочным рождение, началом скверны - младенца; и началом его святости, приятия его в Царство Небесное - отречение его, гадливое отречение от "порочных" своих родителей. "Изругай своих родителей за свое зачатие - и будешь наш". Нет, эта жестокость в самом деле Сатаною пахнет... Но не в этом даже дело, а глубже: там, в древнем "бесовском" мире, - дитя было прославлено, с него начиналась святость... У нас - опорочено, и так часто "вводу с камнем на шее..." В основе-то ведь этого идея, что все "матери суть порочны и порочны их дети". Таким образом, вы видите, в основе этого дела, так сказать, подпочвенные воды всей нашей цивилизации. Намечается целое миросозерцание:
1) Брак в Европе есть только гражданский, как сумма распоряжений о нем взаимно согласных светских и духовных властей. В этих границах и до этого предела он безгрешен.
2) Грех начинается, как только распорядительное о браке слово исполняется. Говоря примером, рыба пачкает невод, в который она попадает; невод, подводимый под рыбу, имеет тенденцию скорее уничтожить ее, нежели наполниться ею.
3) Приказание на брак - свято, исполнение приказания - грешно. Приказывающий - не искренен, приказание - лукаво.
4) В лестнице святого и грешного дитя занимает самое низшее место; он ближе всего к аду; на лице его адское отражение; в фигурке, глазах - сатанинский свет.
Покойник как противоположность новорожденному младенцу - святое, фетиш, в фимиаме курений, среди возженных свеч. Младенца никто не целует, покойника все целуют. Младенцу никто не поклоняется, покойнику все поклоняются. Покойник свят смертью и есть начало ангела. И кто несет на землю смерть - есть Владыко Вселенной, Первый в святости, Стоящий на верху лествицы святого и грешного.
5) В мертвом суть небеса. Живое, поскольку оно противится смерти, - грешно.
6) Свет адский на младенце - от его зачатия; вот - "нечистая (грязная, скверная) сила"! Она мощна, поборает даже праведников, вовлекая весь мир в бытие. Орудия (органы) зачатия суть как бы живые члены сатаны, morsus diaboli. Тут диавол "укусил мир", и мир этим укусом болит, с тех пор как существует. Смерть оттого и свята, а покойник - ангел, что только смерть отрезает "укус диавола", и через нее мировая боль - прекращается.
Тексты. Молитва отшельника, отходящего ко сну: "Паки князь тьмы и страстных сладостей родитель пленена мя сотвори и яко же раба смиренного, того хотением и желанием плотским работати принуждает мя... Избави от кала и скверны телесныя и страстных помышлений, оскверняющих всегда душу мою окаянную... Господи, Боже наш, даждь нам, ко сну отходящим, ослабу души и тела, и соблюди нас от темныя сласти: устави стремление страстей, угаси разжение восстания телесного".
7) Мир болеет жизнью; что он живет, длится - это немощь мира, хворь его. Он выздоравливает - когда умирает.
В.В.Розанов несправедливо был забыт, долгое время он оставался за гранью литературы. И дело вовсе не в том, что он мало был кому интересен, а в том, что Розанов — личность сложная и дать ему какую-либо конкретную характеристику было затруднительно. Даже на сегодняшний день мы мало знаем о нём как о личности и писателе. Наследие его обширно и включает в себя более 30 книг по философии, истории, религии, морали, литературе, культуре. Его творчество — одно из наиболее неоднозначных явлений русской культуры.
Книга Розанова «Уединённое» (1912) представляет собой собрание разрозненных эссеистических набросков, беглых умозрений, дневниковых записей, внутренних диалогов, объединённых по настроению.В "Уединенном" Розанов формулирует и свое отношение к религии. Оно напоминает отношение к христианству Леонтьева, а именно отношение к Христу как к личному Богу.До 1911 года никто не решился бы назвать его писателем. В лучшем случае – очеркистом. Но после выхода "Уединенное", его признали как творца и петербургского мистика.
«Последние листья» (1916 — 1917) — впечатляющий свод эссе-дневниковых записей, составленный знаменитым отечественным писателем-философом Василием Васильевичем Розановым (1856 — 1919) и являющийся своего рода логическим продолжением двух ранее изданных «коробов» «Опавших листьев» (1913–1915). Книга рассчитана на самую широкую читательскую аудиторию.
Жизнь — это миф между прошлым мифом и будущим. Внутри мифа существует не только человек, но и окружающие его вещи, а также планеты, звезды, галактики и вся вселенная. Все мы находимся во вселенском мифе, созданным творцом. Человек благодаря своему разуму и воображению может творить собственные мифы, но многие из них плохо сочетаются с вселенским мифом. Дисгармоничными мифами насыщено все информационное пространство вокруг современного человека, в результате у людей накапливается множество проблем.
Целью данного учебного пособия является знакомство магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям «политология» и «международные отношения», с основными течениями мировой политической мысли в эпоху позднего Модерна (Современности). Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим и методологическим основаниям анализа современных международных и внутриполитических процессов. Особенностью курса является сочетание изложения важнейших политических теорий через взгляды представителей наиболее влиятельных школ и течений политической мысли с обучением их практическому использованию в политическом анализе, а также интерпретации «знаковых» текстов. Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлению «Международные отношения», а также для всех, кто интересуется различными аспектами международных отношений и мировой политикой и приступает к их изучению.
Михаил Наумович Эпштейн (р. 1950) – один из самых известных философов и теоретиков культуры постсоветского времени, автор множества публикаций в области филологии и лингвистики, заслуженный профессор Университета Эмори (Атланта, США). Еще в годы перестройки он сформулировал целый ряд новых философских принципов, поставил вопрос о возможности целенаправленного обогащения языковых систем и занялся разработкой проективного словаря гуманитарных наук. Всю свою карьеру Эпштейн методично нарушал границы и выходил за рамки существующих академических дисциплин и моделей мышления.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии. Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий. Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей. Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства.
Гений – вопреки расхожему мнению – НЕ «опережает собой эпоху». Он просто современен любой эпохе, поскольку его эпоха – ВСЕГДА. Эта книга – именно о таких людях, рожденных в Китае задолго до начала н. э. Она – о них, рождавших свои идеи, в том числе, и для нас.