Семейный вопрос в России. Том II - [3]
- Ну-ну, все одно и то же... это как в Евангелии трижды повторено: "Кто просящему у него хлеба подаст камень и просящему у него рыбы - подаст змею"... и еще что-то.
- Именно камень и змею... Человек просил у Господа детей - и Он дал ему детей; и человек просил у Господа благословить его детей - и Господь благословил его детей; между тем как в "гармонике"...
- Выражайтесь почтительнее.
- Между тем как Франц Иосиф, в одно прекрасное утро, объявил: "Не хочу играть в солдат, а хочу играть в детей, и тоже - чтобы они были регулярные и иррегулярные"... Но ведь этого нельзя, потому что они ему неподведомственны?
- Неподведомственны. Совсем другая категория.
- Категория - именно. Солдаты - государственная категория; и дети - там по имуществу, по сословию, вообще по одежке бытия - тоже государственная. Но как просто дети, и еще не взрослые, т. е. по близости к рождению - они категория божеская. Неужто станете отрицать? Это даже Эльпе из "Нов. Времени" заступится.
- Почему Эльпе? И как вы странно говорите: "Франц Иосиф, Эльпе, божеская категория". Неужели вы не можете последовательнее?
- Не могу, а главное - не хочу, ибо тут замешаны: Бог, государство и природа, почему и называется "мировая гармония" или, в случае краха, будет названо "всемирною ошибкой". Эльпе есть представитель природы, и в фельетонах, приятных не мне одному, он настаивает, что нет частицы живой - без Божества; так что этот друг природы сделался другом всех теологов, и они усердно его цитируют...
- В самом деле?
- Как же! Проф. Бронзов в актовой речи в С.-Петербургской духовной академии приводит почти целые страницы из его фельетонов: "Вот, и естественные науки признают, что органическая материя одушевлена, и, значит, натуралисты тоже с нами соглашаются, что есть Бог". Да об этом целая богословская литература. Но тогда как же "иррегулярная"...
- Какая же связь?
- Как какая связь?! Г. Полозов, в статье более чем серьезной, спрашивает, где центр священства брака...
- Ну?
- Так если все живое - божественно, и этому радуются теологи, опираясь на это как на "Нерушимую Стену" веры, наконец-то ими найденную в науке, то как же сомневаться, что божественное в браке - есть материальный субстрат его, именно и названный Спасителем...
- Ну, конечно.
- А "иррегулярные"-то?
- Иррегулярные?..
- Послушайте: ведь это - не Франц Иосиф; ну, тот с конницею - так и сяк; его фантазия, его и затеи: иррегулярным панталоны в сапоги, регулярным - поверх сапог: у одних - кепи, у других - шапки. Но ведь нельзя же шапки, кепи, панталоны и сапоги вносить в Царствие Небесное...
- Вы кощунствуете.
- Кощунствовал бы, если бы я внес; но я запрещаю. Именно я разделяю категорию божеских вещей от земных, и так как мы уже решили, что рождение...
- Ну, конечно, - божеская категория или Небесное Царство.
- Каким же образом не на рожденных только, но на самое рождение вы, выражаясь образно, - то кепи, то - шапки.
- Потому что вне брака.
- Постойте, мне кажется, раньше Спасителя не было брака...
- Был - в Ветхом Завете.
- Но ведь Спаситель только перенес слова из Ветхого в Свой Новый Завет, и содержащееся у Матфея, 19, - читается раньше в "Книге Бытия", 2, без всякого варианта.
- Ну, ну скорее...
- Так ведь там о Руслане и Людмиле, а вы мне подаете книжку "О Руслане и Людмиле", в которой рассказывается о Бове и еще какой-то гадости.
- Не понимаю. Путаете религию и литературу.
- Ведь вы же согласились, что Спаситель сказал о рождении? И никто не отвергает, что Он же тут говорит о браке.
- Ну, конечно.
- Почему же заглавие одно, а сюжет - другой?
- Где?
- Да в европейской семье. Не только г. Полозов сомневается, но г. Полозов потому, - и притом невинно, - сомневается, что иррегулярные давно скачут... и, так сказать, небесная кавалерия...
- Что за жаргон?!
- Именно, но он - не мой. В категорию небесного введен земной кавалерийский строй, и если прежде были "херувимы и серафимы" и даже обычно они изображаются детскими личиками с крылышками и плечиками, то ведь нельзя же оспаривать, что в "гармонике" совершенно грязная плетка хлещет по плечикам детей, которых мы, mutatis mutandis (соответственно с обстоятельствами (лат.)), называем ангелами. Право - так: ангелов изображают детьми, но зато детей называют ангелами, и это не без связи с Эльпе.
- Опять Эльпе?!..
- Опять, потому что - мировой вопрос. Эльпе потому с таким упорством, конечно чистосердечно, настаивает, что каждая живая капля - божественна, что в сущности она не химико-механична, а трансцендентна, мистична и иррациональна. Он это доказывает тем, что никаким скальпелем ее не возьмешь и ни в какой микроскоп не рассмотришь, и это просто от той глупой причины - что она родилась, т. е. идет из вечности, из глубины и прямо... от Бога. Теперь, если теологи этому обрадовались, то как же у них "иррегулярные" капли, да и не только "капли", а целые дети, человеческие капли. По-моему, - это вопрос мистический, и Антихристом пахнет.
- Ну, и вы начитались Соловьева. Слышали, кто-то во время его лекции об Антихристе упал со стула?
- Это - я упал, потому что заснул, и заснул потому, что было очень скучно. Соловьев только казался мудрым человеком, а на самом деле не обладал и остроумием. Он начал рисовать Антихриста с каким-то электричеством и газетами. Между тем, уже теперь можно предвидеть первый вопрос "так называемого" анти-Христа. Заметьте, я говорю "так называемого", и тут главная моя мысль. Рекомый Антихрист, которого будут порицать, порнографить, спросит непременно добродетельных христиан, как поступали они с детьми своими, и, в частности, укажет на "иррегулярную" конницу... Часть ее, как всем известно, попадает в колодцы, проруби, помойные ямы, отхожие места. Не только в сей век, но всегда у христиан было явление, именуемое "
В.В.Розанов несправедливо был забыт, долгое время он оставался за гранью литературы. И дело вовсе не в том, что он мало был кому интересен, а в том, что Розанов — личность сложная и дать ему какую-либо конкретную характеристику было затруднительно. Даже на сегодняшний день мы мало знаем о нём как о личности и писателе. Наследие его обширно и включает в себя более 30 книг по философии, истории, религии, морали, литературе, культуре. Его творчество — одно из наиболее неоднозначных явлений русской культуры.
Книга Розанова «Уединённое» (1912) представляет собой собрание разрозненных эссеистических набросков, беглых умозрений, дневниковых записей, внутренних диалогов, объединённых по настроению.В "Уединенном" Розанов формулирует и свое отношение к религии. Оно напоминает отношение к христианству Леонтьева, а именно отношение к Христу как к личному Богу.До 1911 года никто не решился бы назвать его писателем. В лучшем случае – очеркистом. Но после выхода "Уединенное", его признали как творца и петербургского мистика.
В.В. Розанов (1856–1919 гг.) — виднейшая фигура эпохи расцвета российской философии «серебряного века», тонкий стилист и создатель философской теории, оригинальной до парадоксальности, — теории, оказавшей значительное влияние на умы конца XIX — начала XX в. и пережившей своеобразное «второе рождение» уже в наши дни. Проходят годы и десятилетия, однако сила и глубина розановской мысли по-прежнему неподвластны времени…«Опавшие листья» - опыт уникальный для русской философии. Розанов не излагает своего учения, выстроенного мировоззрения, он чувствует, рефлектирует и записывает свои мысли и наблюдение на клочках бумаги.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.