Семейное дело - [47]
Прямо из суда они пошли домой, к Вере. Чуфистов шел с ними, тяжело передвигая протезы. Конечно, можно было бы схватить такси, но он отказался. Ему хотелось пройтись, засиделся дома. Оказалось, он просто тянул время: его жена готовила праздничный обед. Чуфистов сам зашел в гастроном и взял две бутылки шампанского — кутить так кутить, тем более по такому поводу сам бог велел выпить. Николай заикнулся было насчет коньячку, и Чуфистов расхохотался: ай да положительный. Верно, давай валяй коньячку, песни петь будем! А деньги-то у тебя есть? У Николая были деньги. Тут же, в гастрономе, он купил бутылку самого дорогого, — и Чуфистов неодобрительно покосился на Бочарова: ишь разгулялся купчик! Но сам-то был доволен выше головы тем, что сегодня будет славная выпивка.
— Колюшка, — спросила Вера, — ты какой сыр любишь? Я возьму нам на ужин…
О том, что он женился, Бочаров сказал Силину на следующий день после загса и пригласил его с Кирой зайти познакомиться с женой, посидеть вечерок. Стол решено было накрыть уже у него.
— Кто же она? — спросил Силин. — Ты лихо ее прятал или…
— Никого я не прятал, — сказал Николай. — Так уж получилось.
— Что, из наших, из заводских?
— Нет.
Пришлось рассказать Силину всю историю с самого начала. Он рассказывал и не замечал, что Силин слушает его туча тучей.
— Ты что, спятил? — тихо и яростно спросил его Силин. — Жениться на уголовнице! Хоть бы помалкивал в тряпочку, если уж влип по собственной мягкотелости.
— О чем ты? — не понял Николай. — Я ж тебе все объяснил. Она не уголовница.
— У нее судимость.
— Ну и что?
— Если закрываешь дорогу себе, — сказал Силин, — уволь меня хотя бы даже от знакомства с нею.
Этот тяжкий разговор происходил в кабинете начальника цеха Силина. Владимир Силин получил цех недавно и, как всякий новый начальник, стал переворачивать работу на свой лад. Это требовало времени, Силин дневал и ночевал в цехе, и Николай на секунду подумал, что все сказанное им сейчас — от усталости, от раздражения. Лучше уйти и напомнить о приглашении ближе к вечеру.
— Значит, ты не хочешь…
— Нет. И слышать ничего не желаю. Все!
Николай грустно усмехнулся. Он знал, что нужно уйти — и не мог уйти.
— Может быть, ты вспомнишь, как одна женщина много лет назад поймала на чердаке воришку…
— Я прошу тебя — уйди, у меня много работы.
— Хорошо, — вздохнул Николай. — В конце концов, это твое личное дело.
Час спустя прибежала Кира — должно быть, Силин сообщил ей о женитьбе Николая. Она тормошила Николая, смеялась, поздравляла, спрашивала, как они устроились и не нужны ли деньги, — конечно, она сегодня обязательно придет.
— А надо ли? — глядя в сторону, спросил Бочаров.
— Не обращай на него внимания, — сказала Кира. — Разве ты его не знаешь? Все это ерунда. Главное, чтобы ты был счастлив.
Силин не пришел и тогда, когда Веру выписали из роддома. Были Кира и Чуфистовы. Полоса отчуждения, легшая между Бочаровым и Силиным после того разговора, не росла, оставалась такой же, но через нее не переступали ни Бочаров, ни Силин. Лишь три года спустя, когда Николай получил квартиру, Силин пришел на новоселье, и Вера, встретив его в дверях, сказала:
— Заходите, Владимир Владимирович.
…Теперь Бочаров вспоминал все это уже без прежней обиды, но думал, что Алешке вовсе незачем знать, почему мать называет его дядю Володю вот так — по имени-отчеству.
9. ОБЫКНОВЕННОЕ УТРО
С годами у Силина выработалась привычка — каждого, кто входил к нему в кабинет, встречать настороженно, подавляя в себе нетерпеливость и тревогу. И не мудрено: слишком много всякого было позади, чтобы не ожидать неприятностей в будущем, и ему казалось, что каждый идет к нему с очередной неприятностью. Даже сообщения Заостровцева — главного инженера и его первого заместителя — о каких-либо «узких местах», неизбежных на любом заводе, он воспринимал теперь не как обычное явление, а как чью-то недоработку, чей-то недосмотр и начинал яриться.
На этот раз Заостровцев вообще вывел его из себя. Все самоуговоры держаться с главным инженером спокойно и дружески пошли побоку.
С утра Заостровцев принес и положил перед ним толстую папку, и Силин, не дотрагиваясь до нее, спросил, что это.
— Все материалы по реконструкции термо-прессового цеха, Владимир Владимирович.
Значит, все-таки сделал! Значит, хочет настоять на своем! Разговор о необходимости реконструкции цеха был у них полгода назад, и Силин тогда оборвал своего главного инженера: не до того. А вот Заостровцев не послушался и сидит сейчас бледный, натянутый, с поджатыми губами, готовый к чему угодно — взрыву, выговору, упрекам. Нет уж, братец, хватит, я с тобой был вежлив! Силин встал и резко отодвинул папку в сторону, на самый край своего большого стола.
— Не понимаю, — сказал он. — У вас что, мало забот? Или это, — он кивнул на папку, — так, вечерние упражнения, вроде хобби? Мы же говорили с вами на эту тему, кажется?
— Говорили, — сухо ответил Заостровцев. — Но напрасно вы упрекаете меня в безделии, Владимир Владимирович. Реконструкция термо-прессового — необходимость, и вы сами прекрасно понимаете это.
Каждое слово Заостровцев произносил с каким-то скрипом, и этот скрип только добавлял Силину злости.
Закрученный сюжет с коварными и хитрыми шпионами, и противостоящими им сотрудниками советской контрразведки. Художник Аркадий Александрович Лурье.
Повесть «Твердый сплав» является одной из редких книг советской приключенческой литературы, в жанре «шпионский детектив». Закрученный сюжет с погонями и перестрелками, коварными и хитрыми шпионами, пытающимся похитить секрет научного открытия советского ученого и противостоящими им бдительными контрразведчиками…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В творчестве известного ленинградского прозаика Евгения Воеводина особое место занимает военно-патриотическая тема. Широкое признание читателей получили его повести и рассказы о советских пограничниках. Писатель создал целую галерею полнокровных образов, ему удалось передать напряжение границы, где каждую минуту могут прогреметь настоящие выстрелы. В однотомник вошли три повести: «Такая жаркая весна», «Крыши наших домов» и «Татьянин день».
Имя рано ушедшего из жизни Евгения Воеводина (1928—1981) хорошо известно читателям. Он автор многих произведений о наших современниках, людях разных возрастов и профессий. Немало работ писателя получило вторую жизнь на телевидении и в кино.Героиня заглавной повести «Эта сильная слабая женщина» инженер-металловед, работает в Институте физики металлов Академии наук. Как в повести, так и в рассказах, и в очерках автор ставит нравственные проблемы в тесной связи с проблемами производственными, которые определяют отношение героев к своему гражданскому долгу.
Книга — о событиях Великой Отечественной войны. Главный герой — ветеран войны Николай Градов — человек сложной, нелегкой судьбы, кристально честный коммунист, принципиальный, требовательный не только к себе и к своим поступкам, но и к окружающим его людям. От его имени идет повествование о побратимах-фронтовиках, об их делах, порой незаметных, но воистину героических.
Зима. Степь. Далеко от города, в снегах, затерялось местечко Соленая Балка. В степи возвышается буровая вышка нефтеразведчиков, барак, в котором они живут. Бригадой буровиков руководит молодой мастер Алексей Кедрин — человек творческой «закваски», смело идущий по неизведанным путям нового, всегда сопряженного с риском. Трудное и сложное задание получили буровики, но ничего не останавливает их: ни удаленность от родного дома, ни трескучие морозы, ни многодневные метели. Они добиваются своего — весной из скважины, пробуренной ими, ударит фонтан «черного золота»… Под стать Алексею Кедрину — Галина, жена главного инженера конторы бурения Никиты Гурьева.
В сборник вошли созданные в разное время публицистические эссе и очерки о людях, которых автор хорошо знал, о событиях, свидетелем и участником которых был на протяжении многих десятилетий. Изображая тружеников войны и мира, известных писателей, художников и артистов, Савва Голованивский осмысливает социальный и нравственный характер их действий и поступков.
Валентин Родин окончил в 1948 году Томский индустриальный техникум и много лет проработал в одном из леспромхозов Томской области — электриком, механиком, главным инженером, начальником лесопункта. Пишет он о простых тружениках лесной промышленности, публиковался, главным образом, в периодике. «Весна Михаила Протасова» — первая книга В. Родина.
Илья Зиновьевич Гордон — известный еврейский писатель, автор ряда романов, повестей и рассказов, изданных на идиш, русском и других языках. Читатели знают Илью Гордона по книгам «Бурьян», «Ингул-бояр», «Повести и рассказы», «Три брата», «Вначале их было двое», «Вчера и сегодня», «Просторы», «Избранное» и другим. В документально-художественном романе «Под жарким солнцем» повествуется о человеке неиссякаемой творческой энергии, смелых поисков и новаторских идей, который вместе со своими сподвижниками в сложных природных условиях создал в безводной крымской степи крупнейший агропромышленный комплекс.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!