Семейное дело - [109]

День начинался трудно. Судя по всему, директорское совещание сегодня продлится несколько часов, и Нечаев припоминал, что ему надо сделать еще в оставшееся время. Пойти в литейный цех — лаборатория загоняет в брак слишком много литья. В шестнадцатом двое рабочих — один из них кандидат в члены партии — оказались в вытрезвителе. Бешелев просил принять его, и это надо сделать сегодня же: встречи и разговоры с секретарем комитета комсомола до сих пор были, как говорится, на ходу. А поговорить надо. В основном нарушения производственной дисциплины совершаются молодежью. В столе Нечаева лежала печальная сводка.

Пожалуй, продолжал думать Нечаев, в Бешелеве сидит маленький Силин, с его идеей обязательно жать. На днях в партком пришел коренастый, немного неуклюжий парень, Нечаев помнил его по своему бывшему цеху, но фамилию вспомнить не мог.

— Бесфамильный, — сказал парень.

— Ну, — засмеялся Нечаев, — не мудрено, что я не знал вашу фамилию. Что у вас стряслось?

Ничего особенного не стряслось. Просто этот самый Бесфамильный хочет вернуть в цех, в свою бригаду одного беглого токаря. Хороший токарь, а подался в такси рубли гнать. Рубли оказались не очень-то густыми, но парень выкобенивается, или стыд его держит, или что-то еще — короче говоря, уговорить его пока не удается.

Так вот он, Бесфамильный, решил провести этого шофера на испытания второй турбины. Пусть хоть немного постоит и посмотрит. Не может не понять, где настоящее дело.

С этим он пошел к Бешелеву. Список присутствующих на испытаниях строго ограничен, нужно специальное разрешение. Бешелев выслушал его и махнул рукой. «Ты что в комитет с такими мелочами лезешь? И на кой черт сдался этот шоферюга? Вопросами кадров занимается отдел кадров, а ты давай свое дело делай». Вот такой был разговор.

Нечаев разглядывал Бесфамильного с любопытством. Действительно, вроде бы совсем не его дело и мелочь вроде бы… А откажи — и этот пойдет в райком, в обком комсомола, а может быть, и партии, до самого Рогова доберется, потому что для него это не мелочь. И хотя испытательный бокс вовсе не музейный зал и экскурсии туда запрещены директором, — надо это сделать. Он позвонил Кашину: приходится действовать «по знакомству».

— Веди своего подопечного, — сказал он Бесфамильному уже на «ты». — Потом расскажешь, удалось тебе завернуть парня или нет. Ну, а если не удастся, притащи его ко мне как-нибудь.

Ему очень понравился Бесфамильный. Но вот что значит сутолока жизни: работали вместе, а он помнил его только в лицо. Некогда разбираться в людях? Выходит так, но это худо, хуже некуда! Сегодня надо будет припомнить Бешелеву эту ничем, в общем-то, не примечательную историю.

Совещание уже началось, докладывал заместитель директора по экономике, и Нечаев почти мгновенно переключился на него. Все, о чем он говорил, Нечаев уже знал. В декабре они вместе отрабатывали годовой план. Когда Нечаев предложил свою помощь, замдиректора удивился: разве у вас сейчас мало других забот? «А разве план — не одна из моих главных забот?» Возможно, заместителю директора было не очень приятно это вторжение в его епархию, но спорить он не стал. Не захотел, скорее всего.

И директор тоже знает, о чем будет говорить сегодня его заместитель. План планом, там все расписано: семь турбин, столько-то воздуходувок, столько-то насосов, компрессоров, столько-то ширпотреба. Новое изделие — фены. Эти фены сидят у Силина в печенках. Их навязали в министерстве, отпустили под них в централизованном порядке оборудование и материалы, теперь в двенадцатом цехе надо организовать участок по выпуску фенов. Женщинам нужны фены!

Заместитель дошел до раздела перспективного планирования, и первым пунктом там было — реконструкция термо-прессового цеха. Нечаев поглядел на директора. Силин сидел, положив руки на стол, сцепив пальцы, и не глядел ни на кого. Казалось, он даже не слушал докладчика. Но Нечаев ошибся. Едва тот кончил сообщение о реконструкции, Силин резко откинулся на спинку кресла.

— Есть вопрос, — сказал он. — Что будем делать? Выход поковок уменьшится вдвое, а план остается без учета этого обстоятельства.

Он провел взглядом по лицам всех, кто сидел здесь, пожалуй, дольше других задержался на Нечаеве. И Нечаев понял, что именно от него, от партийного руководителя, в первую очередь ждет ответа не только Силин, но и все, в том числе и Заостровцев, потому что положение впрямь трудное.

Заостровцев предложил переговоры с министерством о резком сокращении поставок заказчикам. Это был, пожалуй, единственный самый легкий и простой выход. Обком поддержит, это бесспорно. Ну, придется побегать, походить по кабинетам Госплана — всюду люди опытные, поймут, найдут выход. В конце концов, семь или восемь тысяч тонн в масштабе такого государства не бог весть какая временная потеря. Но Нечаев, соглашаясь на такой вариант, в душе протестовал против него. Почему кто-то — заказчик, министерство, Госплан — должен расплачиваться за нашу собственную оплошность? И хотя он не был повинен в этой оплошности — пятилетний план завода закладывался без него, — он словно бы физически чувствовал свою причастность к ней.