Семь страниц из истории русской музыки - [15]

Михаил Иванович руководил Балакиревым в его начинаниях, давал ему указания. Он даже подарил ему тему испанского народного марша, наказав использовать его в увертюре. Это было в день отъезда Глинки за границу, из которой великий композитор уже не вернулся. Он умер в Берлине в феврале 1857 года. А еще, перед самым отъездом, Глинка просил свою сестру обязательно исполнить его желание — никому, кроме Балакирева, не доверять музыкального образования ее дочери Оли.

Балакирев навсегда сохранил любовь к Глинке, к его музыке и вместе с сестрой Глинки многое сделал для того, чтобы увековечить произведения великого классика и продолжить в русской музыке начатое им дело.

Владимир Васильевич Стасов — интереснейшая фигура в истории русского искусства. Критик, ученый, искусствовед, историк и археолог, Стасов был близким другом всех русских композиторов. Он был связан самой тесной дружбой буквально со всеми крупными русскими художниками, выступал в печати с про-, пагандой их лучших картин и тоже был их лучшим советчиком и помощником.

Он был сыном выдающегося архитектора В. П. Стасова, родился в Петербурге, образование получил в Училище правоведения. Служба Стасова на протяжении i всей его жизни была связана с таким замечательным j учреждением, как публичная библиотека. Ему довелось лично знать Герцена, Чернышевского, Льва Толстого, Репина, Антокольского, Верещагина, Глинку.

Стасов слышал отзыв Глинки о Балакиреве: «В… Балакиреве нашел я взгляды, столь близко подходившие к моим». И, хотя Стасов был старше молодого музыканта почти на двенадцать лет, крепко подружился с ним на всю жизнь. Они постоянно проводят время за чтением книг Белинского, Добролюбова, Герцена, Чернышевского, причем Стасов, несомненно, более зрелый, развитой и образованный, блестяще знающий классическое и современное искусство, идейно руководит Балакиревым и направляет его.

В 1856 году на одном из университетских концертов Балакирев встречается с Цезарем Антоновичем Кюи, который учился в то время в Военно-инженерной академии и специализировался в области сооружения военных укреплений. Кюи очень любил музыку. В ранней молодости он даже занимался с польским композитором Монюшко.

Балакирев увлек Кюи своими новыми и смелыми взглядами на музыку, вызвал в нем серьезный интерес к искусству. Под руководством Балакирева Кюи написал в 1857 году скерцо для фортепьяно в четыре руки, оперу «Кавказский пленник», а в 1859 году — одноактную комическую оперу «Сын мандарина».

Следующим композитором, присоединившимся к группе «Балакирев — Стасов — Кюи», был Модест Петрович Мусоргский. К моменту своего вступления в Балакиревский кружок он был гвардейским офицером. Сочинять стал очень рано и очень скоро осознал, что должен посвятить свою жизнь музыке. Недолго думая, он, будучи уже офицером Преображенского полка, решил выйти в отставку. Несмотря на молодость (18 лет), Мусоргский проявлял большую многогранность интересов: занимался музыкой, историей, литературой, философией. Его знакомство с Балакиревым произошло в 1857 году у А. С. Даргомыжского. Все поразило Мусоргского в Балакиреве: и его наружность, и яркая своеобразная игра, и смелые мысли. Отныне Мусоргский становится частым посетителем Балакирева. Как говорил сам Мусоргский, «перед ним раскрылся новый, неведомый ему до сих пор мир».

Молодые музыканты с увлечением занимались под руководством Милия Алексеевича. Они переиграли в четыре руки все симфонии Бетховена, произведения Шуберта, Шумана, Глинки. Параллельно Балакирев объяснял им, как сделаны эти произведения, их форму. Эти занятия походили на дружескую беседу.

В 1862 году к Балакиревскому кружку присоединяется Н. А. Римский-Корсаков. Ему было всего 17 лет, и он был покорен обаянием Балакирева, который был старше на 8 лет. В «Летописи моей музыкальной жизни» Н. А. Римский-Корсаков оставил нам замечательные воспоминания о друзьях своей юности. Мы находим там такие строки: «Если Балакирев любил меня, как сына и ученика, то я был просто влюблен в него. Талант его в моих глазах превосходил всякую границу возможного, а каждое его слово и суждение было для меня безусловной истиной»; «Познакомившись с Балакиревым, я впервые услыхал, что следует читать, заботиться о самообразовании, знакомиться с историей, изящной литературой и критикой. За это спасибо ему!»

В том же году к кружку примкнул А. П. Бородин. К этому времени он был уже зрелым человеком, адъюнкт-профессором Медико-хирургической академии по кафедре химии. Он увлекался камерной музыкой, сам играл на флейте и виолончели в ансамблях и уже был автором нескольких камерных произведений. Бородин познакомился с Балакиревым в доме доктора С. П. Боткина и вошел в кружок. Здесь он сразу нашел единомышленников и друзей, глубоко оценивших его огромный талант и полюбивших его.

Так к 1863 году сложился этот замечательный кружок.

«Могучая кучка» — выдающееся явление русского искусства. Она оставила глубокий след во многих сферах культурной жизни России — и не только России. В следующих поколениях музыкантов — вплоть до нашего времени — немало прямых наследников Мусоргского, Бородина, Римского-Корсакова, Балакирева. Те идеи, прогрессивные воззрения, которые их объединили, стали образцом для передовых деятелей искусства на долгие годы.