Семь рек Рима - [62]

Мужчина закурил, и в этот момент я не выдержал, поднялся, пересек мой садик, перешагнул через низенький заборчик и вот уже шел по чужой траве. Когда я приблизился, на его печальном лице не отразилось ни капли удивления. Он просто ждал, пока я подойду.

— Простите, — сказал я. — Простите за вторжение. Видите ли, я ваш сосед уже несколько дней, но вас вижу впервые, до этого мне казалось, что в квартире живет только одинокий пес, — сделал я попытку пошутить.

Длинный столбик пепла упал с сигареты незнакомца и разбился о перила лестницы. Мужчина продолжал безо всякого выражения меня разглядывать, и я подумал, что он глухой.

— Вы слышите? — спросил я. — Дело в том, что мы с вами, очевидно, где-то встречались, а я при всех усилиях не могу вспомнить где. Даже если вы мне приснились, все равно я откуда-то должен знать вас в лицо.

— Конечно, вы могли меня видеть, — его голос также показался знакомым — я был на самом пороге узнавания. — Видите, — продолжил он, — я довольно известный писатель, иногда выступаю на телевидении. Поднимайтесь. У меня есть хорошее вино. Может быть, оно вам поможет.

В комнате с выкрашенными в красный цвет стенами было уютно. Стоял старый шкаф, открытое бюро с множеством ящичков, круглый стол орехового дерева, несколько стульев, большое кожаное кресло, куда хозяин дома усадил меня.

— Сейчас я принесу вино, — сказал он. — Я вижу, что вы уже пили сегодня. Что за сорт вы выбрали?

— Бароло.

— Если недорогое, — он покачал головой, — всегда есть риск, что оно может оказаться неважным. Я вас угощу кьянти. С ним тоже очень часто бывают всякие сюрпризы, но это мной проверено.

Когда он вышел, я тут же вскочил. Возбуждение бурлило во мне, и я в беспокойстве заходил по комнате. Ее красные стены практически сплошь были увешаны старыми гравюрами. И что это были за гравюры! Изображенное на них повергало в шок. Казалось, хозяин дома вознамерился собрать картины всех возможных пыток, изобретенных человечеством, и ему это удалось. Красные стены и эти изображения привели меня в состояние ужаса, и чтобы немного придти в себя, я вышел на свежий воздух.

— Ну что? — услышал я через некоторое время. — Как ваши успехи?

Я обернулся. Это был безо всякого сомнения он — мой первый провожатый по приснившемуся мне аду.

— Я вижу, что вы вспомнили, — он жестом пригласил меня вернуться к столу, где уже стояли муранского стекла бокалы, и разлил вино.

— Вас зовут Гай, — сказал я.

— Нет, — он с улыбкой покачал головой. — Но похоже. Меня зовут Алессандро Гаев, мои предки откуда-то с Балкан.

— Ага, — я сделал глоток. Вино было превосходным. — Вот почему вас в аду мучил турок.

— Совпадение, — он тоже взял в руки бокал и отпивал из него мелкими глотками. — В аду национальность не должна иметь значения.

— То есть вы хотите сказать, что ад существует на самом деле?

— Я не знаю. Я просто написал эту книгу. Там я изобразил все, как мне представилось. Вы утверждаете, что видели меня в аду. Расскажите, мне очень интересно. Если я прав, то ад выглядит как барак, откуда есть отдельные входы в многочисленные подвалы, где узники мучают друг друга по очереди, меняясь раз в сутки.

— Именно так. Значит, вы там были.

— Повторяю — я написал книгу, а вы — первый человек, который подтверждает, что мои догадки оказались верны.

— То есть, по-вашему, это я был в аду? — мне показалось, что образ писателя словно раздвоился на мгновение. Я помотал головой — все вернулось к обычному виду.

— Да, — писатель подлил мне вина. — Река Лето, огненный Флегетон, где кровь начинает гореть, черный Стикс — вы видели что-нибудь из этого?

Я находился в растерянности. Сначала меня пытались убедить, что вчера я просто напился и заснул, сейчас же представляли доказательства, что все происшедшее было не сном, а явью.

— Есть еще объяснение, — сказал Гаев. — Вы могли прочесть мою книгу.

— На каком языке? Я знаю только русский и английский.

— Да, — он слегка нахмурился, — тогда это догадка неверна. Книга издана пока что только на итальянском. Следовательно, вы действительно побывали на том свете.

— И я не рехнулся, — я улыбнулся и понюхал вино. — Я, кстати, пробовал рассказать эту историю — мне не поверили. У меня пропала девушка, я пошел за ней на тот свет. Теперь мне говорят, что она умерла год назад, а мне нужен психиатр.

— Я, право, не знаю ничего про вашу девушку, — Гаев закурил и предложил мне сигарету. — Повторяю — я не врач, а всего лишь писатель.

— На том свете, — возбуждение наконец отпустило меня, — вы говорили мне, что попали в ад из-за своей книги. А еще вы отказывались мучить тех, кто мучил вас.

— Может, поэтому меня и отпустили? — он засмеялся. — А может, это вы за меня попросили, ведь вы вышли оттуда, дорогой мой Орфей.

Я смотрел на его худощавое приятное лицо и думал — не является ли и он частью плана? Ведь если разобраться, он не помогал мне, а только еще больше запутывал. Если его отпустили из ада потому, что я попросил, значит, Пат действительно умерла. Именно это мне все время говорит мой друг майор римской полиции Джузеппе — для друзей Пино. Он же Харон.

— Знаете, — сказал я писателю, — я не очень пока разобрался, но не могли бы вы сказать, как в вашей книге выглядит рай? Настоящий, а не тот, который за зеленой речкой Лето.