Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны - [127]
Понятно, при Билле Джонсоне Луи не мог свидание назначить. Он запомнил адрес, после работы оседлал велосипед и предстал перед Куинни. Она была во дворе – читала книжку и заодно присматривала за младшими братьями, которые вокруг яблони войнушку затеяли.
– Тебе тут находиться нельзя. Мой отец тебя убьет, – сообщила Куинни.
– А я не боюсь, – выдал Луи.
– Зато я боюсь. Не хочу, чтоб он и меня прикончил.
Куинни отложила книгу и поднялась, скрестив руки на груди.
– Я приехал, чтобы пригласить тебя на свидание. Если надо, сначала отца твоего спрошу, – не терял надежды Луи.
– Свидания сразу исключаются, – произнесла Куинни. Впрочем, Луи поклясться мог: она просто проверяла, до какой степени он настойчив.
– Почему это сразу и почему это исключаются? Ты несовершеннолетняя?
– Мне восемнадцать. Семья у меня патриархальная.
Патриархальная, как же! При таком-то американском выговоре!
– Папа считает, свидания – это пшик, – продолжала Куинни. – Вот пусть соискатель сначала посватается, а потом, так и быть, папа ему разрешит со мной видеться – не наедине, конечно. Все как в старой доброй Италии. Не собираешься жениться – даже не подходи.
– А если собираюсь? – брякнул Луи. Спохватился было, но тотчас решил: почему нет? – Если я официально посватаюсь, отец тебя со мной отпустит?
Куинни заколебалась, протянула:
– Ты ведь меня совсем не знаешь…
– Не знаю – так узнаю. Ну что, должен я посвататься, прежде чем говорить с тобой? Я могу. Хоть сейчас.
– Я в будущем году колледж оканчиваю. Устроюсь секретаршей. Вот тогда о семье и подумаю.
К тому времени один из мальчишек отделился от остальных и стал плечом к плечу с сестрой, даром что едва до этого плеча доставал. Руки он сложил на груди, копируя позу Куинни, и выдал, как могла бы выдать сильно уменьшенная копия Джона Уэйна[28]:
– Шел бы ты восвояси, приятель, подобру-поздорову.
– Вот и я о том же, – подхватила Куинни.
Луи ретировался, но стал заезжать каждый вечер по пути домой.
– Завязывай с этим, – говорила Куинни. – Мне проблемы не нужны, а ты их создаешь. Так нельзя.
– Согласись встретиться со мной в другом месте, и я не буду тревожить тебя дома, – парировал Луи.
Куинни пока не согласилась.
Действительно, положение Луи было непростое. Выслушав брата, Стелла фыркнула.
– Ты не лучше Кармело! Будто не знаешь, что некоторых девушек надо оставить в покое!
– Некоторых – может, и надо. Только не Куинни. Она хочет замуж. Если бы не отец, она бы уже давно со мной на свидание пошла, я же знаю.
– Ну конечно, все вы всегда знаете! – Стелла склонилась над младенцем. – И ты таким же вырастешь, Томми? Тоже будешь о себе много понимать? По головам пойдешь, а своего добьешься, да?
– Кто бы говорил! – оборвал Луи.
– Расскажем папе, сынок, – решила Ассунта. – Пусть пригласит Куинни с отцом к нам в гости, на ужин. Это будет правильно и прилично.
– Ага, пригласи ее к нам, – усмехнулась Стелла. – Кто-кто, а папа твою Куинни с тобой сговорит, на ее желание не посмотрит.
Луи и Куинни Латтанци обручились в июне пятидесятого. Свадьба должна была состояться не раньше, чем Куинни окончит колледж и найдет работу.
– Замужних неохотно берут, – объяснила Стелле будущая невестка. – Каждый босс думает, вот сейчас она забеременеет и уйдет – так какой смысл вообще ее нанимать? Нет уж, о работе надо думать, пока ты мисс, а не миссис.
Родители Куинни жили в Америке уже давно. Отец, человек старых устоев, был прекрасным столяром. Мебель, им изготовленная, продавалась в лучших магазинах. Получив три класса образования («Для Италии это максимум», – неизменно добавляла Куинни в защиту отца), мистер Латтанци крайне уважал учебные заведения, потому и платил за колледж Куинни.
Сама она никогда в Италии не была. По-итальянски говорила чисто, но не скрывала, что презирает иммигрантов, которые не стремятся перенять американский стиль жизни. Внешностью и темпераментом типичная итальянка, Куинни обладала самоуверенностью молодых американок. Обручившись с Луи, она взяла привычку являться на Бедфорд-стрит раза два-три в неделю и поучать будущих родственников. «Обзаведитесь электрическими потолочными вентиляторами – вы же не в деревне живете! Купите телевизор – надо быть в курсе новостей. А почему вы купоны из газет не вырезаете? Сколько бы на продуктах сэкономили! Эти беленые стены – фи! Тут не Италия. В Америке стены принято красить да еще картины на них развешивать. А это специально для тебя, Тина. Рецепт маффинов с голубикой. Пышнее получаются, чем твои». И так далее и тому подобное.
Впрочем, Фортунам Куинни пришлась по душе. Немножко командирша – что ж такого? Она ведь права. «Во всем права, включая Антонио, – думала Стелла. – Раскусила его Куинни, и притом в момент. Просто она вслух говорит то, что другие сказать не решаются».
Именно Куинни просекла, что с Томми неладно. Пусть молоденькая и незамужняя, она знала, как должны вести себя американские малыши.
– Томми уже больше года, а он не ходит. Должен на ножках стоять к этому сроку.
Стелла ничего не ответила, но позднее передала замечание Ассунте и спросила:
– Мама, она права?
Ассунта взглянула на Томми, неуклюже ползавшего по полу, и скривила рот. Верный признак, что не знает и стыдится этого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Молодой писатель ненадолго возвращается в родную Колумбию из Европы, но отпуск оказывается длиннее запланированного, когда его беременная жена попадает в больницу. Пытаясь отвлечься от тревоги, Хуан бродит по знакомым улицам, но с каждым шагом Богота будто затягивает его в дебри своей кровавой истории, заставляя все глубже погружаться в тайны убийств, определивших судьбу Колумбии на много лет вперед. Итак, согласно официальной версии, 9 апреля 1948 года случайный прохожий застрелил Хорхе Элесьера Гайтана, лидера либеральной партии, юриста и непревзойденного оратора.
Лотта Бёк – женщина средних лет, которая абсолютно довольна своей жизнью. Она преподает в Академии искусств в Осло, ее лекции отличаются продуманностью и экспрессией. Когда студент-выпускник режиссерского факультета Таге Баст просит Лотту принять участие в его художественном проекте, Лотта соглашается, хотя ее терзают сомнения (шутка ли, но Таге Баст ею как будто увлечен). Съемки меняют мировосприятие Лотты. Она впервые видит себя со стороны. И это ей не слишком нравится.
В Канзасе лето жарче обычного. Красный кабриолет мчится по шоссе. Из здания заброшенной скотобойни течет кровь. В тенях виднеется чей-то зловещий силуэт. Подростки хотят изменить свою жизнь. Из подвала доносятся вопли. Рождаются мечты о славе, разбиваются другие. Юная Хейли готовится к турниру по гольфу в честь своей рано ушедшей матери. Норма, оставшись одна с тремя детьми в доме, затерянном среди полей, старается сохранить мир в семье. Герои, каждый по-своему, оказываются в ловушке, из которой они будут пытаться вырваться любой ценой.
Спустя два десятка лет из-за смерти отца Бергльот возвращается в лоно семьи. Три сестры и брат собираются за одним столом из-за спора за наследство, которое, как они считают, поделено совершенно несправедливо. Однако конфликт куда глубже, чем кажется на первый взгляд. Почему старшие дети получили гораздо меньше, чем младшие? Чем Бергльот и ее брат провинились перед семьей? Многогранный, оставляющий горькое послевкусие роман Вигдис Йорт завораживает своей непередаваемой скандинавской атмосферой и беспощадным, почти шокирующим сюжетом.