Сексуальные неврозы наших родителей - [9]
ДОРА. Огонь.
ВРАЧ. Ладно, оставим это.
21. У лотка. Прохладное утро
МАТЬ ШЕФА. Как дела?
ДОРА. Хорошо.
МАТЬ ШЕФА. Вот видишь! Я знала, что ты не станешь долго вешать носа.
ДОРА. Конечно, нет.
МАТЬ ШЕФА. Мы с тобой одного поля ягоды. Только не сдаваться. А им только того и надо. Я тоже, как Ванька-встанька. Ха-ха! Ну, посмейся же!
ДОРА. Ха-ха!
МАТЬ ШЕФА. Ха-ха! (Пауза.) Неприятно было?
ДОРА. Да наоборот!
МАТЬ ШЕФА. Вот именно. Я ж знала. Чего только не наслушаешься об этом, жуткие истории. А даже если это и так. Как раз если неприятно и нельзя голову вешать. Мы — сильные женщины. А хочешь я раскрою тебе тайну. Я его тогда тоже чуть было не убрала. И не было бы теперь у тебя шефа.
ДОРА. Вы жалеете об этом?
МАТЬ ШЕФА. Как бы не так! Почему я должна жалеть? Я не хотела выходить замуж за его отца. А из-за этого должна была. Ну, так что! Что теперь? Все равно жизнь идет вперед. Конечно, мне было бы лучше остаться независимой. Но тогда это было запрещено, а за границу отправиться мне не по карману. Была не была. Я приняла все, как есть, и не позволила взять себя за жабры.
ДОРА. Вот именно. Ванька-встанька.
МАТЬ ШЕФА. В жизни все время: то пан, то пропал. Зачем ломать себе голову? Надо смотреть вперед. Тем более женщинам. А то с ума сойдешь, абсолютно. (Пауза.) Дора, между нами говоря, обрати внимание на свой внешний вид.
ДОРА. Вам не нравится запах духов?
МАТЬ ШЕФА. Сказать прямо, нет. Французские духи мне нравятся, но их почти не ощущаешь за твоим ароматом.
22. В гостиничном номере. Все пока еще не превратилось в привычку
ДОРА. (цитируя) Ну, и натворили Вы дел, дорогой господин Гербер!
У. Г. Мне очень жаль.
ДОРА. Настоящее свинство. Если б Вы видели.
У. Г. Могу себе представить.
ДОРА. Да-да, а кому отдуваться?
У. Г. Я не специально.
ДОРА. По мне так я бы оставила ребеночка.
У. Г. (со смехом) Как представлю себе: ты, я и ребенок. Вот была бы хорошенькая семейка!
ДОРА. (раздевается)
У. Г. Что это ты делаешь? Что сие значит?
ДОРА. Нового ребеночка натрахаем. Но на этот раз никому не скажем. А то опять выкачают.
У. Г. Все равно заметят.
ДОРА. А я живот втяну. Посмотри, вот так вот. (Показывает.)
У. Г. Да ты не выдержишь девять месяцев кряду.
23. У овощного лотка. Когда никто не видит
ДОРА. (подает листок) Читать я умею, а в голове удержать не могу.
МАТЬ ШЕФА. (читает) «Пара, в середине жизненного пути, чистоплотные, ухоженные, с богатым воображением относительно того, что доставляет удовольствие, ищет чистоплотного, ухоженного холостяка, чтобы совместными усилиями уйти от будней.»
Ты выбрала не ту рубрику, Дора. Посмотри в разделе «Он ищет ее», если тебе нужно знакомство. (Пауза.) А разве у тебя нет уже друга?
ДОРА. Не знаю. А тут что написано?
МАТЬ ШЕФА. (читает) «С глубоким интересом прочел ваше объявление. Я опытный холостяк, чистоплотный, ухоженный, здоровый, слегка доминирующий, не „би“, с собственным фургончиком для встреч без помех, без финансовых интересов, но при этом вынослив и прекрасно оснащен. Фото прилагается».
Рассматривает фото.
Мое почтение! Ты не промах. Но на твоем месте я бы туда не отправилась. Этот мужчина для слегка продвинутых. Начинающая с ним удовольствия не получит. (Пауза.)
А если твой друг две недели спустя уже готов делить тебя с подобным типом, значит, он будет делить тебя с любым. На свете много есть нехороших людей.
ДОРА. Хуже, чем я?
МАТЬ ШЕФА. Ты не нехорошая. Ты — овечка.
24. У лотка. Несколько позже
ШЕФ. Это кто это там пришел!
ДОРА. Это я, Дора.
ШЕФ. Вижу-вижу. Ты как и прежде. Только носик немного бледноват. (Пауза.) Я мог бы и рассердиться на тебя, Дора. Сама знаешь, почему.
ДОРА. Могу себе представить.
ШЕФ. Ладно. Боли есть?
ДОРА. Не-а
ШЕФ. Хорошо. Но в первое время я не дам тебе ящики выгружать.
ДОРА. Спасибо, шеф.
ШЕФ. Что я тебе говорил? — «Берегись этого крыжовника», говорил. А детка кидается напрямую к этому типу. А кому потом отвечать? (Пауза.) Не знаешь ты, кому ты дорога.
ДОРА. Не-а.
ШЕФ. А почему не делаешь, что я говорю?
ДОРА. Сожалею, шеф.
ШЕФ. Должна мать свою благодарить. Без нее стоять бы тебе сейчас на улице
ДОРА. Мамуля у меня хорошая.
ШЕФ. Да уж конечно. Но одно я скажу: тут тебе не санаторий. Мне деньги надо зарабатывать. Теперь будешь делать точно, что я скажу.
ДОРА. Ну, конечно, шеф.
ШЕФ. Теперь мы опять одна команда. Давай поцелуемся.
Дора исполняет его требование, но несколько интенсивнее: она крепко берет его за затылок и не отпускает. Он с возмущением отталкивает ее:
ШЕФ. Боже праведный!
ДОРА. Неуклюже получилось.
ШЕФ. Неуклюже?!
ДОРА. Вы должны работать всем языком. Дать ему трепетать, а не буравить кончиком мне по деснам.
ШЕФ. (закатывает ей оплеуху)
ДОРА. Этой техники я не знаю. Ну, так оно у Вас встало?
25. На вокзале. После того, как многое рухнуло
У. Г. Добрый день, Дора. Что такая грустная?
ДОРА. Я его только поцеловала.
У. Г. Кого Вы поцеловали?
ДОРА. Шефа моего.
У. Г. Шефов, обычно, не принято целовать.
ДОРА. Почему?
У. Г. Ну, не делают это обычно.
ДОРА. Он всегда меня целовал. А я ему никогда не отвечала. Только сегодня. И теперь он меня уволил.
В антологии представлены современные швейцарские авторы, пишущие на немецком, французском, итальянском и ретороманском языках, а также диалектах. Темы пьес, равно актуальные в России и Швейцарии, чрезвычайно разнообразны: от перипетий детско-юношеского футбола («Бей-беги») до всемирного экономического кризиса («Конец денег») и вечных вопросов веры и доверия («Автобус»). Различны и жанры: от документального театра («Неофобия») до пьес, действие которых происходит в виртуальном пространстве («Йоко-ни»).
Брат главного героя кончает с собой. Размышляя о причинах случившегося, оставшийся жить пытается понять этот выбор, характер и жизнь брата, пытаясь найти, среди прочего, разгадку тайны в его скаутском имени — Коала, что уводит повествование во времена колонизации Австралии, к истории отношений человека и зверя.
Тема этого романа выход за рамки разлинованного мира. Мужчина идёт вслед незнакомой девушке, и с этого момента его поведение становится необъяснимым для трезвого взгляда со стороны. Он идёт по городу за девушкой, понимая, что уже одним этим совершает «преступление против личности». «Даже если женщина не замечала преследования, оно оставалось предосудительным, навязчивым, Филип должен был как можно скорее при первой возможности дать ей знать о себе». В пылу преследования он не забирает своего ребёнка у няни-надомницы, он едет на электричке без билета и попадается контролёру, он готов дать контролёру в морду, но выскакивает на ходу из вагона, теряя при этом ботинок.
Молодой швейцарец Давид Холь приезжает в африканскую страну Руанду, чтобы вместе со своими соотечественниками помочь местным жителям строить школы, больницы, прокладывать дороги, разводить леса, словом, сделать их жизнь более цивилизованной. В скором времени между ним и молодой африканкой Агатой возникает пылкий роман. В апреле 1994 года в Руанде обостряется вражда между жителями страны. Одна народность начинает истреблять другую. Коллеги Холя спешат покинуть страну. В кромешном аду, который длится сто дней, Давид остается один…