Сексуальные неврозы наших родителей - [12]
ВРАЧ. Так.
ДОРА. Нам хотелось бы ребеночка, если, конечно, это возможно.
МАТЬ. Сколько раз я ей повторяла: выкинь из головы.
ДОРА. Он хочет семью. У него есть работа, и зарабатывает он достаточно. На троих хватит.
МАТЬ. Почему на троих?
ДОРА. Отец, мать и ребенок.
МАТЬ. Ты хочешь переехать?
ДОРА. Я буду часто навещать тебя. Каждые выходные, обещаю.
МАТЬ. Не всерьез же этот человек говорит такое.
ДОРА. Он любит меня.
МАТЬ. Да откуда ты можешь это знать?
ДОРА. Такое чувствуешь.
ВРАЧ. Ну, поскольку у влюбленного, кажется, действительно серьезные намерения, надо дать господину шанс. Может, он не такой уж ужасный.
МАТЬ. Вы что, не видели, как он ее отделал?
ДОРА. Это мое личное дело.
ВРАЧ. (матери) Взгляните правде в глаза: невозможно изменить исходные параметры и продолжать считать, что последствий не имеется. Как раз медикаменты, которые не принимаются, имеют сильнейшее воздействие.
МАТЬ. Мы слишком далеко зашли.
ВРАЧ. Давайте оставим проблему открытой. Дора, как ты думаешь, что скажет твой друг, если ты попросишь его прийти с тобой сюда?
ДОРА. Не знаю.
ВРАЧ. Скажи ему, мы будем рады с ним познакомиться. Чтобы втроем обсудить, как это оно с молодой семьей функционировать будет.
33. Гостиница. Все в спешке
У. Г. Так что точно они сказали?
ДОРА. Мы хотим обсудить, как это оно с молодой семьей функционировать будет.
У. Г. Замечательно. А мне зачем туда?
ДОРА. Ты — отец.
У. Г. А почему из-за этого я должен к твоему врачу? С тобой. И что делает там твоя мамаша? Это же наше личное дело, или нет? Нет-нет, Дора, тут дело не чисто. Они хотят сцапать меня.
ДОРА. Моя мама не собирается с тобой трахаться. Она сама сказала.
У. Г. Они намерены меня сцапать. Их не устраивает, что ты моя подруга. Понимаешь, нынче не много надо, чтобы оказаться в тюрьме. Ты что, газет не читаешь?
ДОРА. (сердито) Да умею я читать.
У. Г. Знаю, знаю, что читаешь. И даже очень хорошо.
ДОРА. Доктор — очень приятный человек, а мою маму ты знаешь.
У. Г. Откуда я могу ее знать?
ДОРА. В фургончике была только одна женщина. Это была мама.
У. Г. Это еще не значит, что я ее знаю.
ДОРА. Но она тебя знает. Тебя и людей твоего сорта. И терпеть тебя не может.
У. Г. Вот я и говорю, они хотят меня сцапать.
ДОРА. У меня есть план. Приди со своим чемоданчиком. Тогда они увидят, что ты работаешь и у тебя все дома. А в заключении подаришь маме духи.
У. Г. Не все женщины любят мои духи.
ДОРА. Каждый человек — продается.
У. Г. Не очень-то хорошего мнения ты о своей матери.
ДОРА. Моя мама — хорошая женщина.
У. Г. Ладно. До сих пор все продумано. А что в твоем плане дальше?
ДОРА. Потом мы сделаем ребеночка, оставим его внутри, пока он не появится на свет, а потом дадим ему имя.
У. Г. Которое у тебя, наверняка, уже есть.
ДОРА. Мы дадим ему лучшее имя на свете.
У. Г. Очень интересно.
ДОРА. Ему надо дать имя «Дора» — это самое чудесное имя в мире. Тебе надо только пойти со мной к врачу. Ты пойдешь?
У. Г. Я подумаю. Обещаю все обдумать. Иди ко мне.
ДОРА. (исполняет)
Они целуются.
У. Г. Ты пахнешь. Воняешь, как старый козел. Какой же ты все-таки у меня ангел! И такое чудо, как ты, существует на свете!
Целуются вновь.
34. У врача. Время тянется, натягиваясь длинной нитью, пока не лопается
ВРАЧ. Мы достаточно ждали.
ДОРА. Он придет.
ВРАЧ. Ты говоришь это уже час.
ДОРА. Он придет. Наверняка.
МАТЬ. У меня начинает лопаться терпение. Одумайся, Дора. Друг твой — проходимец безответственный. Ты попала в руки к садисту. Так оно и есть. Он использует тебя для своих фантазий. Ладно. И такое бывает Дело твое. Но ты чуть не умерла. На волосок от смерти была.
ДОРА. Он меня любит.
МАТЬ. Да ты не знаешь, что значит любовь.
ДОРА. Я это чувствую.
ВРАЧ. Это ничего не дает. Нам нужен выход, с которым все могли бы существовать. По порядку. Дора, что тебе важнее всего?
ДОРА. Мне хочется Дору.
ВРАЧ. Разве тебе не любовь важнее всего?
ДОРА. Дору, которую все смогут любить. Которую будут трахать. Которую все любят. Так, как меня. И меня будут любить все.
ВРАЧ. Хорошо. По крайней мере, очень четкое желание. Но должен честно сказать: мы не знаем, как твой ребенок будет выглядеть.
ДОРА. Как и я.
ВРАЧ. Это верно, он будет похож на тебя.
ДОРА. Та Дора будет страшненькая, как и я. Ну, и что такого! Только лишь бы зубы были лучше. У меня опять шатается один, передний. Видите? Долго не продержится.
ВРАЧ. Ответь мне на один вопрос. Скажи, ты считаешь себя здоровой?
ДОРА. Вообще-то насморк начинается.
ВРАЧ. Ты не здорова, Дора.
ДОРА. А что у меня?
ВРАЧ. Ничего опасного. Ты — хорошая крепкая девочка. Но у твоего ребенка могут быть болезни гораздо, гораздо хуже.
ДОРА. И тогда он умрет.
ВРАЧ. Может быть.
ДОРА. Ох!
ВРАЧ. Ты же не хочешь этого?
ДОРА. Нет.
ВРАЧ. Вот видишь.
ДОРА. Только я не хочу никаких лекарств, если можно.
ВРАЧ. Это нам понятно, Дора, и мы уважаем твое желание. Слава Богу, существуют и другие способы. А нынче это даже не проблема, правда. Многие разумные современные женщины, не желающие иметь детей, делают это. Они связывают свою женственность не только с материнством. И, между прочим, мужчины тоже такое делают.
ДОРА. И мой папа тоже?
В антологии представлены современные швейцарские авторы, пишущие на немецком, французском, итальянском и ретороманском языках, а также диалектах. Темы пьес, равно актуальные в России и Швейцарии, чрезвычайно разнообразны: от перипетий детско-юношеского футбола («Бей-беги») до всемирного экономического кризиса («Конец денег») и вечных вопросов веры и доверия («Автобус»). Различны и жанры: от документального театра («Неофобия») до пьес, действие которых происходит в виртуальном пространстве («Йоко-ни»).
Брат главного героя кончает с собой. Размышляя о причинах случившегося, оставшийся жить пытается понять этот выбор, характер и жизнь брата, пытаясь найти, среди прочего, разгадку тайны в его скаутском имени — Коала, что уводит повествование во времена колонизации Австралии, к истории отношений человека и зверя.
Тема этого романа выход за рамки разлинованного мира. Мужчина идёт вслед незнакомой девушке, и с этого момента его поведение становится необъяснимым для трезвого взгляда со стороны. Он идёт по городу за девушкой, понимая, что уже одним этим совершает «преступление против личности». «Даже если женщина не замечала преследования, оно оставалось предосудительным, навязчивым, Филип должен был как можно скорее при первой возможности дать ей знать о себе». В пылу преследования он не забирает своего ребёнка у няни-надомницы, он едет на электричке без билета и попадается контролёру, он готов дать контролёру в морду, но выскакивает на ходу из вагона, теряя при этом ботинок.
Молодой швейцарец Давид Холь приезжает в африканскую страну Руанду, чтобы вместе со своими соотечественниками помочь местным жителям строить школы, больницы, прокладывать дороги, разводить леса, словом, сделать их жизнь более цивилизованной. В скором времени между ним и молодой африканкой Агатой возникает пылкий роман. В апреле 1994 года в Руанде обостряется вражда между жителями страны. Одна народность начинает истреблять другую. Коллеги Холя спешат покинуть страну. В кромешном аду, который длится сто дней, Давид остается один…