Секреты и сокровища. 37 лучших рассказов 2005 года - [30]

— Это ключ к разгадке того, что сделал Джереми, — сказал он. — Откровенно говоря, эта запись делает все происшедшее еще более отвратительным и кощунственным, чем казалось раньше. По всей видимости, Вульф сам вырвал ее, и зашил под обложку дневника. Джереми обнаружил эту страницу по чистой случайности. Читайте же, и покончим с этим делом.

Отец Фокса не без дрожи взял в руки древний документ. Изящным, твердым почерком там было написано следующее:

"…никогда мне не забыть того, что я увидел той ночью. И ни с кем я не могу поделиться этим ужасом, потому что ему не место в людской памяти. То, что я увидел тогда, при вспышке углей, было примерно по пояс человеку среднего роста. Округлая, мучного цвета рыхлая масса, покрытая слизью, со множеством отвратительных мелких щупалец. В его форме чувствовалось какое-то космическое безумие, эта мерзость не принадлежала нашему миру, и никак не могла принадлежать, это было что-то запредельно чуждое, созданное Аштоном, а может, вызванное им из запредельных миров. Оно покачивалось из стороны в сторону над телом несчастного Рэбита, и на верхних складках чудовищной твари проступали черты его лица!

Я бежал, я знаю, что я бежал, потому что Аштон, хохоча перед тем, как я застрелил его, сказал мне, что теперь Кхабалл'онгх представлен моей крови, как раньше они попробовали с Рэбитом, и ничто не может его остановить, пока он не поглотит меня, если только я не сделаю этого прежде. Уезжая из Эвиденса, я обрекаю потомков на этот кошмар, но я ничего не могу с этим поделать… Тварь неуязвима, пока один из моего рода не сделает то, чего убоялся я."

Закончив чтение, отец Фокса подавленно замолчал. Доктор Стенли налил выпить ему и себе, и только после доброй порции горячительного Фокс-старший неуверенно спросил, что все-таки означает запись Вульфа.

Эверетт Стенли тяжело вздохнул, и ответил:

— Я нашел вчера то место, о котором говорится в дневнике Джереми, и спустился в катакомбы. К счастью, я обладаю кое-какими знаниями, чтобы защититься от того, что могло подстерегать меня внизу, но этого не потребовалось. Я нашел там, внизу, то, что осталось от Бера. Это ужасно, это не передать никакими словами, и теперь мне понятно, что за пелена молчания окружала гибель бедного Рэбита Хендерсона. Но еще омерзительней оказалось то, что лежало рядом. Это были остатки той твари, о которой писали Вульф, Джереми, и которая упоминается у Бореллия. Кхабалл'онгх, как ее называют в Фнакотикских рукописях, или Кволлобонк в страшных легендах Закарпатья… Я слышал, что жуткие предания о ней превратились со временем в безобидные сказки. У нее много имен, но очень мало сведений о том, что она из себя представляет. Видимо, то описание, которое составил Вульф, на сегодняшний день наиболее полное. Я не знаю и не хочу знать, для чего Аштон вызвал эту тварь, и зачем ему было связывать ее с Вульфом, но он сам подсказал способ борьбы с ней. Способ настолько отвратительный, что даже хладнокровный Вульф бежал из Эвиденса…

Помолчав, доктор отпил еще немного виски, и продолжил:

— У Джереми стальная воля, если он оказался способен на это. Неудивительно, что после такого насилия над психикой его разум помутился.

— Но что, что он сделал?! — не выдержал Фокс-старший.

Доктор посмотрел на него, и раздельно произнес:

— Неужели вы еще не поняли? В таком случае, мне бы лучше промолчать, и не подвергать вас столь тяжкому испытанию. Но вы со временем неизбежно поймете сами. Аштон ясно сказал Вульфу, а тот записал: "И ничто не может его остановить, пока он не поглотит меня, если только я не сделаю этого прежде". Вы еще не понимаете? Глупец! Я же говорил вам об останках чудовища, обнаруженных мной в катакомбах. Ваш сын воспользовался единственным способом. Он съел эту тварь!

П. Бормор … и чудовище

Я большой, зеленый, пупырчатый, очень красивый. Меня все боятся. Кроме Сандры. Сандра — это принцесса, только она обычная, не заколдованная.

Сначала-то она, конечно, испугалась, когда увидела меня в первый раз. А потом привыкла. Мы теперь с ней часто играем, тайком от её родителей. И она по-прежнему часто роняет мячик в озеро, а мне приходится доставать. По-моему, она это делает специально, чтобы потом меня поцеловать. Но я, конечно, отказываюсь.

Нам и так весело, без всяких там поцелуев. Я сильный, я её катаю на плечах. А бегаю даже быстрее лошади! Сандре нравится. Я вообще много чего могу — и нырять в самые глубокие омуты, и по деревьям лазить, и норы рыть. Еще могу сказать скале, чтобы она раздвинулась, и скала меня слушается. Сандру вот не слушается, хотя она и принцесса. А меня — да, потому что я не простой принц, а заколдованный!

Сандра сама догадалась, что я принц. Она вообще умная. Я-то сначала не хотел признаваться, но она мне сказала, что узнавала у мамы, таких чудищ в природе не бывает. Они только из людей получаются, если заколдовать. Тогда я ей сказал, что я правда человек, но бедный и больной, а мой папа был не король, а сапожник. Тогда она опять спросила свою маму, бывают ли заколдованные дети сапожников, и ее мама сказала, что нет. Только принцы. Тогда Сандра мне сказала, что хочет снять заклятие, но я ей не дал. Мне нравится быть чудовищем. Я большой и сильный, и много чего могу. А принц бы из меня получился не очень — ну что это за принц без королевства? А чтобы вернуть себе королевство, мне пришлось бы убить родителей Сандры. А её бы это наверняка огорчило.