Лежит в сторонке Нютино платьице, лёгкое платьице из бумазеи. Полусапожки в углу стоят.
Устала, забылась, уснула Нюта. На новом месте Нюта видит свой первый сон.
Утро. Берег Миасса. Нюта, мать и отец. Тоже весна. Только не этого, прошлого года. Вишни кругом в цвету. Луговина покрыта кашкой.
Солнце катит по небу.
«Много вёсен тебе, Анюта!» — солнце кричит Анюте.
Речка бежит певунья. Плещет в песок голубой волной:
«Много вёсен тебе, Анюта!»
Ветер ласкает травы.
«Много вёсен тебе, Анюта!» — шепчет гуляка ветер.
Улыбнулась во сне Анюта. Тише. Вы слышите: тише! Нюте снится счастливый сон.
ПРИМЕРКА
Разве подобает матросу ходить в бумазее. Юбкой тереть борта.
Матросу нужна бескозырка. Матросу нужны рубаха, брюки суконные, брюки рабочие, нужен ему ремень — и простой, и тот, что с широкой, форменной бляхой. Матросу нужна фуфайка. К осени нужен бушлат. Нужен к зиме башлык.
Ну и, конечно, нужна тельняшка. Чтобы сердце прикрыть моряцкое.
Всё это вынь и положь.
Старались, шили матросы наряд для Нюты. Нашлись портняжного дела и здесь мастера.
Комендоры Хохлов и Зига занялись бескозыркой. Минёр Иванов раскроил рубаху. С брюками возится смазчик Ли. Перешивает тельняшку Виров. Раздувает утюг Печенега.
Вот с башмаками только загвоздка. Есть и крой, и подмётки, и каблучный набор. Колодок для Нюты нет.
Да это, пожалуй, не к спеху. Есть же у Нюты девичьи полусапожки. Ну что же, походит она пока в таких.
Бойко идёт работа. На эсминце ответственный день.
А вот и примерка.
Надевает Нюта рубаху. Рубаха что надо, сшита по форме. Ворот матроссий вдоль плеч лежит. А брюки, взгляните на брюки: в коленках дудочкой, книзу клёшем — флотской моды последний крик.
Бескозырку надела Нюта. Точно по мерке, в самую тютельку.
Ленты, как косы, забросила девочка. Моряцкий, заправский вид.
Подошёл Наливайко, сдвинул у Нюты слегка бескозырку — чуть на лоб и чуть набекрень.
Кто-то подставил зеркало.
Глянула Нюта. Зажмурилась Нюта. Перехватило у Нюты дыхание. Спасибо, Хохлов и Зига. Спасибо, товарищ Ли.
— Ты тельняшку, как жизнь, береги, — наставляет девочку Виров. — Без тельняшки матроса нету.
Любуются Нютой балтийцы.
— Первого ранга, никак, капитан.
— Выше, выше, — смеются матросы. — Сам адмирал!
Улыбается, счастлива Нюта. Взглянули бы мать и отец!
КОСИЧКА
Любила Нюта свою косичку. Косичка хоть в палец, почти что в гвоздь. А всё же косичка.
Заплетала Нюта её, расплетала. Ленты свои берегла.
На корабле матросы почти что все острижены. Есть и такие, которые бриты.
Только у Нюты одной косичка.
Мешает Нюте теперь косичка. Из-за неё бескозырка не так сидит.
Подошла девочка к Вирову:
— Дядя Василий, а ну-ка, отрежь.
— Красоту-то такую! — ахнул матрос.
— Режь, — повторила Нюта.
— Нет, — отвечает матрос. — Давай, как решит команда.
Собрались балтийцы, решают важнейший вопрос.
— Правильно, — сказал Наливайко. — Какой же с косичкой моряцкий вид?
— Конечно, с косичкой не по уставу, — согласились Хохлов и Зига. — И всё же девочке, как арестанту…
— Верно, — сказал Иванов. — Девочке в радость всегда косичка.
За косичку стоят и Наджми, и смазчик второго разряда товарищ Ли.
Порешили матросы: косу Нюте не стричь.
Возвращается Виров. Подходит к девчонке. А где же косичка?
Клок волос на том месте у Нюты торчит. Остригла Нюта себе косичку. Из-за неё бескозырка не так сидит.
МОРСКИЕ НАУКИ
— Ну, пора за морские науки, — как-то Виров сказал Анюте.
Ходили они по палубе, смотрели боевые посты и орудия. Лазили в самый низ — туда, где котлы и турбины.
— Эсминец есть боевой корабль, — стал объяснять матрос. — Хочешь пульнёт торпедой. Желаешь — поставит мины. Эсминец самый быстрый корабль на флоте. Он в морскую разведку ходит. Надо — догонит врага. Ну, а если, скажем, надо уйти — дудки его догонишь. Эсминец при других кораблях вроде бы как кавалерия при пехоте, — растолковывал Виров.
Всё интересно Нюте.
Расскажи ей про пушки, расскажи ей про мины. Почему это крюк по-флотски зовётся так? А колокол — рындой? А лестница — трапом? Почему по-морскому тужурка — бушлат?
Про всё объясняет Виров.
Вечером балтиец стал проверять, что же усвоила за день Нюта.
— Что такое эсминец?
— Эсминец есть боевой корабль, — улыбаясь, чеканит Нюта.
— Верно. Ну, а что же такое гак?
— Крюк, — отвечает Нюта.
— А как называется палуба?
— Дек.
— А вот в жизнь не ответишь, что же такое рым?
— Знаю, знаю, — смеётся Нюта. — Это то, обо что я споткнулась. Разные кольца, что вкручены в палубу.
Поражается Виров: смышлёныш какой попался!
— Ну, братишка, как есть молодец!
Прошёл день. Виров опять за дела моряцкие. Только теперь о другом.
— Море, ты думаешь, что? Вода, мол, и крышка. Эн нет. Тут тоже своя наука.
И снова пошли названия: муссоны, пассаты, шквалы, штили, бора…
— Да пожалей ты её, несчастную, — защищают Нюту другие матросы. — Для малолетки ли мудрёные эти слова!
— Цыц, — огрызнулся балтиец. — Моряком, братишка, не каждый может. Моряк это знаешь какая вещь! Ночью его спроси про любую штуку. Спит, а точно тебе ответит. Хотя бы вот я, к примеру…
Запомнила Нюта слова матроса.
Ночь. Караулит Нюта, когда же заснёт балтиец. Дождалась. Слезла тихонько вниз.
— Дядя Василий!
Богатырски храпит матрос.
