Секрет забастовки - [10]

— Это он, я слышу звук его мокассинов.

Мгновенье спустя была откинута шкура у входа, и чья-то голова и плечи заслонили звезды.

— Это ты, отец? — спросил Дальний Луч.

— Эге, мои мышки еще не спят. Что это значит? — ласково спросил Добрый Человек, закрывая за собой вход в шалаш.

— Отец, — пробормотал мальчик, — я спрятался у костра и все слышал.

— Вот как! А я не хотел вам говорить, ребята; но, может быть, и лучше, что вы знаете. Так вот послушайте.

Он устало опустился между ними на медвежью шкуру и достал из кармана трубку и кисет. Прикурив у очага, он обнял ребят.

— У нас на консервной фабрике забастовка. Многие отказались работать за такую маленькую плату, — вы должны знать про это, потому что придет время — вы оба пойдете на фабрику. Белые любят нас, краснокожих, только тогда, когда мы много работаем и они получают много денег. Понятно?

— Да, отец, — ответили оба.

— Сегодня убит один белый. Он напился огненной воды и затеял драку с другим белым. Белые вожди — у них рот полон яду, как у змей, — они говорят, что я, ваш отец, убил его. Я не мог сделать этого, я был далеко, за много полетов стрелы. Ведь вы не верите выдумке белых людей?

— Добрый Человек — справедливое имя для моего отца, — гордо ответила Черный Волос. — Но зачем белые вожди говорят это, когда они знают, что это неправда?

— Почему, отец? — спросил Дальний Луч.

— А вы не поняли, дети? Я вам объясню. Белые вожди теряют много денег, когда мы не работаем, и они стараются сломить нашу храбрость. Ну, поняли?

— Да, — тихо сказал Дальний Луч, и голос его дрожал от гнева. — Я понял, отец.

— Мэвэсин — ладно. Теперь давайте спать.

Ребята послушно натянули на себя одеяло из медвежьей шкуры, но долго не могли заснуть.

Дальний Луч вскочил на ноги и подбежал к двери шалаша. Утро было серое, и тонкий холодный дождь забирался повсюду, пронизывая насквозь.

— Барабаны! — пробормотал Дальний Луч, прислушиваясь к непрерывному рокоту.

Выйдя из шалаша, он бросился на колени и приложил ухо к земле.

— Огненные повозки — автомобили — несутся сюда. Белые люди!

Еще минута, и деревенский глашатай проходил между рядами типи[10], предупреждая всех:

— Женщинам и детям спрятаться в лесу, — кричал он: — белые люди едут с ружьями и с черным сердцем!

Дальний Луч разбудил сестру, которая спала крепким сном, несмотря на все беды.

— Нужно прятаться, сестренка: белые идут.

Она сонно посмотрела на него, но как только поняла, о чем он говорит, вскочила на ноги.

— Где отец?

— На совете, наверно.

— Нужно взять с собой мать.

— Нет, она только взбесится и поколотит нас. Пусть спит. У нее живот полон водки бледнолицых.

В двух десятках метров подымался над селением холм, поросший кустарником и березой. Тут спрятались ребята. Они были укрыты здесь от врага и могли видеть все, что происходит в селении.

Когда машина, полная угрюмых вооруженных людей, въехала в поселок, пусто было между рядов типи, точно селение было захвачено врасплох и все спали мирным сном. Ребята сразу узнали белого вождя, как только люди начали выскакивать из машины. Это был шериф Симпсон из фабричного городка, приземистый, с безобразным лицом.

— Эй, вы, — крикнул он, — собирайтесь, мерзавцы, нам нужно с вами потолковать!

Жители вышли из своих типи и окружили кучку белых, которые держали наготове ружья и револьверы.

— Цумах-ци ниноу? — где ваш вождь? — спросил Симпсон.

— Цанистапи? — что ты говоришь? — прикидываясь глухим, спросил глашатай.

— Ниноу — вождь! Я ждать не буду, подать его сюда. Торопитесь!

— Хорошо, сейчас.

Ниноу-Низици-Стумикс, вождь Пять Быков, очень редко выходил из своего типи, потому что старые ноги плохо слушались его. Но тут, надев на себя торжественный наряд, он вышел на дорогу, морщась от боли при каждом шаге.

— Хи, хи, оскони! — привет, привет вам, братья! — слабым голосом сказал вождь.

— Хи, старик! Мы пришли за одним из твоего племени — за Добрым Человеком, будь проклято это имя, потому что он убил моего друга вчера. Дадите вы нам его мирно или хотите отведать ружей?

— Хо, белый человек говорит странные вещи. Наш Добрый Человек никуда не уходил вчера отсюда.

— Так или иначе, старик, он нам нужен, сейчас же.

Черный Волос и Дальний Луч видели, что отец Добрый Человек стоит в задних рядах толпы.

— Они убьют его, если схватят. Смотри, как жадно блестят у них глаза, — шепнула Черный Волос.

— Они не возьмут его, — ответил брат.

Черноногие совещались шепотом, детям не слышно было, о чем они говорят. Вдруг Дальний Луч испуганно вскрикнул:

— Гляди, мать Двузубая!

Черный Волос вздрогнула, потому что мать Двузубая, пьяная, как никогда, брела к белым людям. Большой кривой нож блеснул в ее руке, когда она остановилась за спиной Симпсона.

Тот не заметил ее, прислушиваясь к разговору сельчан.

Неуверенно занесла она нож для удара и крикнула:

— Белый дьявол!

Симпсон быстро обернулся. Выстрел щелкнул, и язык огня вылетел из его шестизарядки.

— Проклятая сквау![11] — усмехнулся он, а мать Двузубая, схватившись за грудь, упала на землю.

2

Мать Двузубая упала на землю, и тонкая струйка крови окрасила под ней песок. Все смешалось: Черноногие бросились к лесу, белые стреляли им вслед. Ребята, дрожа от ужаса, прижались к земле. Дальний Луч приподнялся и глянул сквозь ветви. Он увидел, как шериф Симпсон бьет из револьвера по матери Двузубой, которая старается уползти к своему типи. Ома перестала шевелиться, и Дальний Луч понял, что мать умерла.