Секрет опричника; Преступление в слободе - [96]

– Моя старшая сестра тоже любит иногда напустить на себя таинственность. Что вас еще интересует?

По тому, как непринужденно обратился ко мне Окладин, я понял, что мои вопросы кажутся ему наивными, не заслуживающими внимания, и только вежливость заставляет его продолжать этот странный разговор.

Тем труднее мне было задать следующий вопрос:

– Скажите, в середине июля к вам на квартиру заходил Отто Бэр?

От благодушия Окладина не осталось и следа:

– Отто Бэр был у меня? С чего вы взяли? – Историк начал суетливо искать по карманам платок.

Запинаясь от волнения и стараясь не встречаться с недоверчивым взглядом историка, я рассказал, как увидел чернобородого возле Ильинской церкви, как очутился возле дома, где жил Окладин, как безуспешно ждал чернобородого на скамейке напротив подъезда.

Окладин беспомощно посмотрел на Пташникова и Марка, потом – растерянно – опять на меня:

– Ничего не понимаю! После той встречи в электричке я больше с ним не встречался, поверьте! Может, вы ошиблись подъездом?

– Нет, не ошибся. Он был у вас.

– Почему вы так уверены?

– Я позвонил к вам на квартиру, мне ответила Ольга и сказала, что у вас был чернобородый мужчина, вместе с которым вы и ушли.

– Я помню этот звонок, – тихо вымолвила девушка. – К тебе в тот день после обеда заходил какой-то мужчина. Неужели не помнишь?

Слова дочери окончательно вывели Окладина из равновесия, он платком вытер вспотевший лоб, посмотрел на меня уже с испугом.

– Повторите, когда это произошло?

– В середине июля.

На Окладина было жалко смотреть.

– Так, что я делал в июле? – вслух спросил он себя сдавленным голосом. – Лекций уже не было, занимался с аспирантами. Кто мог заходить ко мне домой?

Лицо историка просветлело.

– Точно! Заходил один мой аспирант. Борода у него – как у Пугачева. Правильно, это было сразу после обеда, около двух часов. А вы во сколько звонили?

– В половине пятого.

– А когда чернобородый вошел в подъезд?

– Часа в три, в четвертом.

– Но меня уже не было дома! Я был в институте! Разве вы не спросили у Ольги, во сколько я ушел?

– Нет, об этом у меня не спрашивали, – сказала девушка. – Сразу повесили трубку.

– Почему вы не спросили? Тогда бы все прояснилось! – Теперь уже Окладин требовательно задавал вопросы, а мне приходилось оправдываться:

– Не догадался. Меня так удивило, что Отто Бэр приехал в Ярославль и зашел к вам!.. Я не знал, как это объяснить, просто потерял голову. Кроме того, вы в тот же день уехали в Ростов, где позднее был арестован чернобородый.

– Да не встречался я с ним! Честное слово, не встречался! – начал выходить из себя Окладин. – А в Ростов я ездил к сестре, отвозил ей лекарство. Можете у Ольги спросить…

Девушка молча кивнула, все больше переживая за отца.

Я посмотрел, как мучается историк, и ругнул себя, что затеял этот дурацкий допрос. Действительно, тут было что-то не так, произошло какое-то случайное совпадение.

Совпадение? – переспросил я себя. Стоп! Отто Бэр приехал в Ярославль ознакомиться с описями Спасского монастыря, заходил в архив, педагогический институт и музей.

– Иван Алексеевич! Помните, вы приводили меня к сотруднице музея, с которой разговаривал чернобородый? Как ее звали?

– Лидия Сергеевна Строева, – ответил мне краевед.

– Вы ее знаете? – спросил я Окладина.

– Как не знать – это моя соседка по лестничной клетке.

– Вот к кому заходил Отто Бэр!

Пташников подтвердил мою догадку:

– Правильно! Лидия Сергеевна говорила мне, что была в середине июля на больничном. Тогда Отто Бэр зашел к ней на квартиру и уговорил утром прийти в музей, чтобы показать ему описи Спасского монастыря.

– Но как я не заметил Отто Бэра, когда он выходил из вашего дома?

– Наверное, воспользовался запасной дверью. Иногда ее забывают запирать. И сразу оказался на набережной, – объяснил мне Окладин.

Я согласился с ним – видимо, все так и случилось.

Глава пятая. Признать невиновным!

Сейчас, когда мои подозрения в отношении Окладина, так долго мучившие меня, развеялись полностью и все встало на свои места, приходилось только удивляться, как они вообще взбрели мне в голову? Неужели с самого начала не было ясно, что историк не тот человек, который подходит для роли коварного злодея? Я уже хотел извиниться перед ним, но тут разговор принял новый оборот.

– И все-таки вы что-то скрываете от нас, уважаемый Михаил Николаевич, – неожиданно заявил Пташников.

– С чего вы взяли?

Мы тоже с недоумением уставились на краеведа, пытаясь догадаться, с какой стати он бросил историку этот упрек, когда все вроде бы прояснилось.

Пташников сделал хитрое лицо и, словно умышленно растягивая слова, чтобы продлить общую растерянность, сказал:

– Получается странная картина, любезный Михаил Николаевич. За месяц до того, как чернобородый объявился в Александрове, вы тоже, по дороге в Москву, зачем-то останавливались там, интересовались кремлевскими строениями, в том числе и той самой церковью, в которую пытался проникнуть Отто Бэр. Надеюсь, вы не станете это отрицать?

– Ни в коем случае.

– Потом вы ездили в Суздаль, где тоже, оказывается, побывал Отто Бэр. Наконец, вас видели в Ростове, где был арестован чернобородый. Таким образом, почти одновременно с ним вы навестили те самые города, которые, разыскивая план опричника, посетил и Отто Бэр. Как это объяснить?