Секрет опричника; Преступление в слободе - [112]

– У знакомых на Гоголевском бульваре. Вчера обмолвился, что хотел бы посетить Оружейную палату, но туда трудно попасть. Я вспомнил Степана Степановича, позвонил ему, и тот обещал помочь. Короче, сегодня в два часа дня Малов будет в Оружейной палате, а оттуда приедет прямо к нам.

– Кто такой Степан Степанович? – заинтересовался я.

– Научный сотрудник Оружейной палаты. Мы часто обращаемся к нему за консультацией – он крупный специалист по культурным сокровищам прошлого, особенно по драгоценным украшениям из золота и янтаря, – объяснил мне Марк.

– Стыдно признаться, но я ни разу не был в Оружейной палате. Не поможет ли ваш Степан Степанович и мне? Если это, конечно, удобно.

Я увидел, как в глазах Марка промелькнула лукавая улыбка.

– Почему не поможет? Степан Степанович – мужик отзывчивый, энтузиаст своего дела, вроде твоего краеведа Пташникова. Да и к вашему брату писателю с симпатией относится.

И Марк тут же, вынув из стола записную книжку, начал набирать номер телефона. При этом я случайно заметил недовольство на лице лейтенанта, он даже вроде бы хотел остановить Марка, но не решился. Больше того, он, как я понял, надеялся, что Степан Степанович откажет Марку, но этого не случилось – мне было велено явиться к двум часам в вестибюль музея, где меня будет ждать сам Степан Степанович.

Закончив телефонный разговор с ним, Марк сказал мне то ли в шутку, то ли всерьез:

– Долг платежом красен. Даем тебе задание понаблюдать за этим Маловым: на какие экспонаты обратит особое внимание, с кем будет общаться и так далее.

– А как я его найду в толпе?

– Проверишь свои способности в физиономистике: у докторов исторических наук их ученость на лбу написана. Кстати, – обратился Марк к лейтенанту, – ты не узнал тему его диссертации?

– Точно не помню, но суть – завоевательные походы Чингисхана в Средней Азии. Сейчас готовится к раскопкам в древнем Отраре.

– Отлично! – непонятно чему восхитился Марк. – Он защищался в Новосибирске?

– Нет, в Московском университете. С его научным руководителем – профессором Захаровым – я переговорил. Он тоже по-хорошему отозвался о Малове: добросовестный и работоспособный. Один недостаток – иногда склонен к беспочвенным предположениям и гипотезам.

– Надеюсь, ты не сказал профессору, почему мы интересуемся Маловым?

– Разумеется, нет. Сначала, позвонив в Новосибирск, узнал про диссертацию Малова, а уж потом попросил профессора порекомендовать нам кого-нибудь из своих учеников, кто хорошо знал бы эпоху Чингисхана. Он назвал мне несколько человек и среди них – Малова.

– Лучше не придумаешь, – похвалил Марк лейтенанта. – С чего собираешься начать разговор с Маловым?

– А прямо спросить, что он искал в тайге!

– Ты уверен, он искренне ответит на твой вопрос?

– Уверен. И профессор Захаров, и старуха-домохозяйка – совершенно разные люди – отозвались о Малове одинаково тепло. В Новосибирском Академгородке его тоже ценят. Не может столько людей ошибаться.

– А тебя не насторожило, что Захаров все-таки нашел нужным отметить в Малове склонность к беспочвенным версиям и предположениям?

– Это относится к его деловым качествам, а не к личным.

– Как знать, – с сомнением произнес Марк. – Может, он и в жизни склонен к неожиданным, опрометчивым поступкам?

– Что же ты предлагаешь?

– Давай договоримся – беседу с ним начну я. Сначала надо приглядеться к этому ученому мужу, а уж потом спрашивать, зачем он по тайге рыскал.

– О чем же ты с ним будешь беседовать?

– Как о чем?! Конечно, о Чингисхане! – воскликнул Марк. – Всю подготовительную работу ты уже провел. Вспомни письмо из села Тюп Иссык-Кульской области. Если Малов – стоящий специалист, он поможет нам разобраться, следует ли вносить сокровища Чингисхана в нашу картотеку…

Я хотел спросить, о каких сокровищах идет речь, но мне пора было ехать в Оружейную палату. Договорились с Марком, что после посещения музея я вернусь к нему в кабинет.

Глава вторая. Я замечаю слежку

В вестибюль Оружейной палаты я вошел за пятнадцать минут до назначенного времени. И только здесь спохватился, что Марк не сообщил мне ни фамилии, ни примет Степана Степановича. Правда, он сравнил его с нашим общим знакомым – краеведом Пташниковым, поэтому Степан Степанович представлялся мне симпатичным и тщедушным старичком.

Однако среди тех, кто толпился в вестибюле, я не нашел людей, похожих на краеведа. Уже хотел обратиться за помощью к кому-нибудь из сотрудников музея, но тут мое внимание привлекли двое мужчин, стоявших сбоку от входных дверей. Один из них – высокий, спортивного типа, с веселыми, по-цыгански черными глазами. Другой – лысый, низкорослый, в тяжелых роговых очках, которые придавали его лицу строгое и значительное выражение.

Внешность этого человека целиком соответствовала моему представлению о том, как должен выглядеть доктор исторических наук. Предположение, что это Малов, переросло в уверенность, когда его собеседник, заметив меня, направился в мою сторону.

– Вы от Марка Викторовича? – приветливо улыбаясь, спросил он.

– А вы Степан Степанович?

– Он самый. По описанию Марка Викторовича я сразу узнал вас.

– К сожалению, не могу похвастаться тем же, – откровенно признался я.