Секрет опричника; Преступление в слободе - [111]

Лейтенант помедлил, прежде чем сказать:

– Крашилов пишет, что золото Темина было другого, не рудного происхождения. Судя по всему, это было намытое золото, но уже сплавленное в небольшие самодельные слитки.

– И что из того? Почему Темин не мог и впрямь намыть свое золото где-нибудь в тайге?

– По мнению Крашилова, Темин нашел в тайге какой-то клад, в одиночку ему столько золота было не намыть при всем везении и старании.

– А хоть какие-нибудь доказательства твой Крашилов приводит в письме?

– Темин сбыл часть своего золота через деда Крашилова, который владел в их поселке трактиром, а заодно скупал золото у старателей. Он после смерти Темина и проговорился как-то, что золото у того – краденое, а в тайгу он уходил, чтобы отвести от себя подозрения. Кстати, Темин погиб в тайге при странных, невыясненных обстоятельствах. Потом повесилась его жена. После ее смерти сыновья Прохора Темина под разными предлогами уехали из поселка. Крашилов предполагает, что Прохора Темина убил кто-то из родственников.

– Что же Крашилов столько лет молчал?

– Об этом в поселке и раньше поговаривали, но боялись сказать. Да и Крашилов не вспомнил бы эту мрачную историю, если бы недавно в поселке не появился человек, который интересовался семьей Теминых, подолгу пропадал в тайге. Крашилов считает, он разыскивал тайник Прохора Темина. Написал об этом в местную милицию, а оттуда переправили письмо в Москву.

Марк прошелся по кабинету, остановился у окна и спросил Смолкина, не оборачиваясь:

– Известно, как Темин оказался в Александровском централе?

– После революции он себя политическим объявил, но Крашилов пишет, что Темина взяли за какое-то уголовное преступление.

– Кто-нибудь из его сыновей жив?

– Крашилов знает только об одном, который из Листвянска переехал в Ярославль, а где остальные и что с ними – ему неизвестно.

– В Ярославль? – переспросил Марк, покосившись в мою сторону. – Как его зовут?

– Игнат Прохорович Темин. Жена – Нина Сергеевна. До войны у них родился сын Алексей.

– Любопытно, почему Крашилов так хорошо знает именно эту семью? – вернулся Марк за стол. – Его письмо при тебе?

Лейтенант молча протянул Марку двойной лист бумаги из школьной тетради, исписанный неровными, крупными буквами.

Прочитав письмо, Марк сказал:

– Такое впечатление, что Крашилов до сих пор за что-то ненавидит Игната Темина. Видимо, Крашилов глубокий старик – язык несовременный, да и грамотности почти никакой. Что предлагаешь сделать по этому письму?

Смолкин почувствовал перемену Марка в отношении к Теминскому золоту и заговорил уверенно:

– Кое-какие шаги я уже предпринял – попросил сотрудников тамошней милиции выяснить, кто интересовался семьей Теминых. Ответ получил, прямо скажу, неожиданный.

– Ну, не тяни, – поторопил Смолкина Марк.

– Доктор исторических наук, доцент Новосибирского университета Аркадий Павлович Малов.

– Тебя удивило, что семейством Теминых заинтересовался научный работник?

– Нет, тут другое. Я обратился в Новосибирск и узнал, что девичья фамилия матери Аркадия Павловича – Темина.

– Тем более не вижу ничего странного в том, что Малов проявил интерес к родственникам своей матери.

Мысленно я согласился с Марком, мне тоже подумалось, что Смолкин для важности наводит тень на плетень.

– О том, что его мать из рода Теминых, он никому в поселке не сказал. Уверен, за этим что-то кроется, – заметил Смолкин.

Но Марк остался при своем мнении:

– И это легко объяснить, если принять во внимание историю семьи Теминых. Кому охота, чтобы на тебя за спиной пальцем показывали?

– Хорошего мало, – поддакнул я Марку.

Смолкин с досадой произнес:

– Если вам все понятно, тогда объясните, какая причина заставила доктора исторических наук неделями пропадать в нехоженой тайге? Крашилов пишет – назад Малов возвращался такой усталый, что отлеживался, не вставая с кровати, несколько дней, а потом опять, с упорством фанатика, уходил в тайгу.

– Может, он заядлый охотник? – высказал я предположение.

– Ружье у него действительно было, но он не сделал из него ни единого выстрела. Возвращался из тайги без охотничьих трофеев, питался там одними консервами.

– Откуда такие точные сведения?

– Сотруднику милиции рассказала женщина, у которой Малов квартировал этим летом, – ответил Марку Смолкин. – «Мужчина солидный, положительный, не пьет и не курит» – так она охарактеризовала Малова. Как-то видела у него карту, которую он изучал, прежде чем в очередной раз отправиться в тайгу.

– Чего же, черт возьми, он так настойчиво искал? – недоуменно посмотрел я на Марка.

– Чем гадать, наверное, лучше прямо спросить об этом у Малова, – проворчал тот.

– Сегодня я и намереваюсь это сделать, – нарочито спокойно заявил Смолкин.

– Каким образом ты это сделаешь, если Малов живет в Новосибирске?

– По телефону я узнал от него, что ему предстоит служебная поездка в Москву. Вчера он прилетел из Новосибирска, а сегодня мы договорились о встрече.

– С этого и надо было начинать! – сердито бросил Марк. – Ты сказал Малову, что хочешь узнать у него?

– Пока нет. Я обратился к нему как к доктору исторических наук, с которым хочу проконсультироваться.

– Правильно сделал! Где он устроился?