Секрет Черчилля - [62]

«А пока я искренне надеюсь, что американские войска не будут отведены от тактической линии, которую мы занимаем в настоящий момент». И он вновь повторял: «… Самые серьезные проблемы будут решены в течение двух следующих месяцев».

На столь настойчивое послание Черчилля не последовало никакой реакции со стороны Трумэна. Вряд ли было бы возможным, чтобы президент его не понял. Скорее, наоборот, причина заключалась в том, что Трумэн слишком хорошо его понял и предпочел не касаться предложений британского премьер-министра, чтобы не вступать с ним в дискуссию. Поэтому он ограничился ответом, что предпочел бы, чтобы предложение о конференции исходило от Сталина.

Расплата за «великий союз»

Черчилль, без сомнения, отдавал себе отчет, что Трумэн избегал дискуссии с ним, несмотря на настойчивость, с которой он обращал его внимание на серьезность положения. Черчилль надеялся, что в конечном итоге в Вашингтоне восторжествует его точка зрения, согласно которой американские и британские войска ни в коем случае не должны были уходить с территорий, занимаемых ими в советской зоне оккупации.

Чтобы произвести более сильное впечатление на президента, Черчилль во втором послании, датированном 11 мая, подвел нечто вроде итогов победы, которые выглядели довольно безрадостно для западных держав. Отход американских и британских войск, писал он, «означал бы, что волна русского господства хлынет еще на 120 километров в глубину». Составленный им список территорий, «попавших под русское господство», был довольно длинным. В него он включил Прибалтийские республики, значительную часть Германии до демаркационной линии американской и британской зон оккупации, Чехословакию и большую часть Австрии. Словом, «русское господство распространяется на все столицы Центральной и Юго-Восточной Европы: Берлин, Прагу, Вену, Будапешт, Бухарест, Белград и Софию».

«Такое положение, — подчеркивал Черчилль, — не имеет параллели в истории Европы, и союзники [западные] не приняли его во внимание, занятые долгой и опасной борьбой».

Это было тем, что Черчилль называл «оборотной стороной медали» или «расплатой» за «великий союз», — цена, которую англо-американцы не могли себе позволить заплатить, не попытавшись сначала коренным образом изменить положение.

«Нельзя дальше откладывать, — заявлял Черчилль, — рассмотрение великими державами этих страшных вопросов во всей их совокупности». Это было необходимо, поскольку Соединенные Штаты и Англия были пока в состоянии «кое-что изменить». «Мы располагаем, — добавлял Черчилль, — разнообразными и могучими средствами воздействия, применение которых могло бы привести к мирному соглашению» с русскими.

Как понимал Черчилль это «мирное воздействие»? Первым и самым важным средством (мы его уже знаем) было сохранение в полном составе американских и британских армий в советской зоне оккупации с целью оказания необходимого давления на русских. Он еще раз уточнял механизм проведения этой операции в своем втором послании Трумэну от 11 мая. Эти войска должны оставаться на месте до тех пор, пока Соединенные Штаты и Англия не придут к взаимопониманию с русскими по основным вопросам, пока не выяснится характер советской оккупации Германии, а также пока положение многих стран, оказавшихся под «советским господством», в частности Венгрии, Австрии и Чехословакии, равно как и Балканских стран, не станет «удовлетворительным».

Именно в целях такого пересмотра должны были англо-американцы использовать свое «временное превосходство», чтобы попытаться «урегулировать» отношения с русскими.

«Все эти вопросы, — повторял Черчилль, — должны быть урегулированы до того, как будут ослаблены американские армии в Европе. Если они не будут урегулированы до того, как американские армии уйдут из Европы и западный мир демобилизует свою военную машину, не будет больше никакой надежды на их удовлетворительное решение и мало шансов на то, чтобы избежать третьей мировой войны».

Черчилль всегда носился с этой идеей. Она лежала в основе всех его спекуляций и его политической стратегии. «Мирные» средства прямо вели к мировой войне так как ничто не позволяло предполагать, что Сталин под давлением этих мер пойдет на уступки и согласится на «удовлетворительное решение» «основных вопросов», интересовавших англо-американцев. Одним словом, Черчилль мыслил только категориями новой мировой войны. Его политические идеи сводились к следующему: никогда больше не представится подобного случая покончить со смертельным врагом, красной Россией, поскольку к его услугам были американцы.

«Железный занавес»

12 мая 1945 года Черчилль возобновил атаку в своем знаменитом послании, известном как послание о «железном занавесе» — образ, который был использован здесь впервые.

Черчилль начал с откровенного признания президенту Трумэну, что испытывает «глубокую» озабоченность в связи с положением в Европе, поскольку он узнал, что уже началась переброска половины американской авиации в район Тихого океана. Он испытывает страх при мысли, что «через короткий промежуток времени военная мощь западных держав на Европейском континенте растает, за исключением скромных контингентов, предназначенных для оккупации Германии». И он ставит вопрос: «Как будут обстоять тем временем дела с русскими?» Ему внушали «чрезвычайное беспокойство» многие обстоятельства, в частности позиция Советского Союза в польском вопросе, а также его «подавляющее влияние» на Балканах.