Сегодня День рождения мира - [73]

Во время визита в Стамбул мы оказались в очень скучном районе, где совершенно невозможно было найти что-то приятное для глаза. Мы хотели посмотреть Босфор или Старый город, поэтому в конце концов взяли такси. Водитель не говорил ни на немецком, ни на английском, что нас не удивило: ведь мы находились в Турции. К сожалению, турецкий язык был нам незнаком. Мы пытались объяснить таксисту, что хотим поехать в центр города. Возможно, туда, где находятся магазины, в которых можно купить что-то интересное.

Такси со свистом полетело по городскому шоссе. Только теперь мы увидели, как велик Стамбул. Издалека мы рассматривали храмы, реки и парки. И ехали почему-то в сторону от центра. Мы осторожно напоминали водителю, куда хотели бы попасть, но он неумолимо продолжал движение. Стрелка спидометра подошла к ста сорока, однако таксист нам попался опытный и лавировал на шоссе умело. Через двадцать минут, когда от города уже ничего не осталось, он свернул с автострады и привез нас в промышленную зону, прямо к входу в супермаркет ИКЕА. Наши слова о посещении магазинов в центре города он понял по-своему и привез нас сюда! Прежде чем мы осознали, где находимся, он был уже далеко, а никаких других такси вокруг не было. Так мы прекрасно провели свой свободный день в ИКЕА Стамбула. Потом я совершенно случайно открыл для себя замечательные уголки этого красивого города, отойдя от отеля в сторону лишь на сто метров. Это к тому, как я умею ориентироваться. К счастью, сегодня мы в Загребе.

Наш отель располагается непосредственно на железнодорожном вокзале, он старый и красивый. За ним проходят железнодорожные пути. Там стоит старый дизельный тепловоз и подолгу прогревает свой двигатель. Он пахнет, как в моем детстве, только немного хуже.

Я принимаю решение отправиться в город. Выбегаю из отеля и чуть не попадаю под трамвай. Они здесь синие… В быстром темпе я иду по улицам, которые кажутся мне очень знакомыми. Здесь много старинных каменных домов. На улице приятно пахнет дымом. Это потому, что здания отапливаются углем и, по крайней мере, в этом квартале еще нет парфюмерных бутиков. В некоторых городах я, кажется, выгляжу, как местный житель, потому что меня снова и снова спрашивают, как пройти. И если я могу помочь, то потом надуваюсь от гордости, как шар.

Я немного волнуюсь перед предстоящим выступлением. Через несколько часов снова буду стоять на сцене. Пройдет ли сегодня все хорошо? Для меня загадка, почему у нас практически не бывает сбоев. Когда я начинаю думать об этом, то испытываю настоящий страх.

Когда Джордж Буш еще был президентом США, я представлял себе: во время моей прогулки прямо передо мной терпит катастрофу вертолет. А в нем – Буш! Я вытаскиваю его из-под обломков и спасаю ему жизнь. Конечно же, он бесконечно благодарен мне. Затем я соображаю, что могу напрямую высказать ему свои политические соображения. И знаю: если я скажу что-то совсем дурацкое, он не сможет посадить меня в тюрьму, потому что я спас ему жизнь!

Но с тех пор, как я посмотрел House of Cards («Карточный домик»[134], англ.), я настороженно отношусь к политическим деятелям. Они мне кажутся скверными людьми. Думаю, что от них не отличается и Кевин Спейси, сыгравший в сериале главную роль. У человека, который может настолько убедительно изображать, как он лжет, мошенничает и убивает, наверно, существуют темные стороны души. Некоторые актеры буквально рвутся играть злодеев. Значит, они умеют творить зло или, по крайней мере, говорить так грубо и жестко, как другие не осмелились бы.

Да, в группе, на сцене я делаю то же самое. В этот момент я загримирован, делаю злобное лицо, а потом удивляюсь, когда меня характеризуют как шок-рокера. Но это все-таки буффонада, а не игра, требующая серьезного перевоплощения. Мне кажется удачным имидж нашей группы. Я нахожу правильным то, что мы не втираемся в доверие к публике. Люди должны приходить на наши концерты потому, что им нравится музыка. А не по той причине, что мы расскажем им, какие они потрясающие и что мы играем только для них. Никто этому не верит. Несмотря на то что в большинстве случаев это именно так…

Говоря «потрясающие», я не имею в виду публику в передаче Kessel Buntes[135] («Пестрый котел», нем.). Те зрители вели себя плохо. Они аплодировали совершенно без повода, даже после наихудших эстрадных песен. Хотя их можно понять. Они радовались уже тому, что смогли достать туда билеты. А это было действительно трудно, потому что за всю свою жизнь я не встретил ни одного человека, который бы попал на эту передачу. А она в ГДР была особенной, ведь в ней выступали западные звезды!.. Сейчас я не могу дать определение, что такое звезда. Я понимаю так, что звезда в искусстве должна гореть для людей так же, как звезда на небе. И поскольку она очень высоко – поклонники видят ее. Но кто знает, как много людей должны поднять глаза, чтобы все посчитали, что на небосводе действительно появилась звезда?

От беготни я постепенно проголодался и с удовольствием что-то съел бы. Я могу осмелиться зайти только в магазин самообслуживания, потому что там нет официанта, с которым я должен буду разговаривать. Введение евро принесло мне большую пользу в том, что касается еды. Наверно, никто так не обрадовался евро, как наша группа. Я помню времена, когда мы на гастролях в другой стране меняли деньги, а потом в кафе с трудом прикидывали, какое блюдо сколько стоит. После гастролей мы забывали менять валюту на марки. Этих денег и сейчас полно в моих выдвижных ящиках. Мы не очень-то разбирались в валюте. И часто не могли купить то, что нам приглянулось, потому что у нас с собой не было нужных купюр. Ведь порой мы проводили в одной стране совсем мало времени. И кто знал, стоит ли обменивать деньги, если ты будешь в городе всего несколько часов.