Себя преодолеть - [22]
«Кузьмин на помосте. Тронул гриф на счастье», — догадался я.
Сбоку сидела женщина в тесной облегающей кофте. Курила и целовала украдкой своего соседа в мочку уха.
Из раздевалки примчался Бубнов с врачом и Пепеляевым. Приросли к перегородке.
В буфете позванивали стаканы и беседовали люди.
Тишина налегла плотнее.
Тяжелый удар в пол. Вскрик.
«Не выжал. Бросил штангу, — понял я. — Все! Проиграет Бубнову».
Часы показывали двенадцать. «Уснуть бы поскорее», — мелькнула мысль.
В коридоре меня окликнул незнакомый человек.
— Желаю успеха, — сказал он на ломаном русском языке, — Я «Рот-Фронт», — и он поднял руку. — Я не против своих, но вы должны победить. Клянусь, это так! Встретите в Сибири майора Соболева — передайте: «Бывший ефрейтор Макс Шеве помнит его слова».
Я пожал шершавую ладонь.
Поразил чистый воздух на улице. В зале он прокуренный и пропитой, как в баре перед закрытием.
Я не спеша брел в олимпийскую деревню. На втором этаже корпуса советской делегации моя с Кузьминым комната.
«Необыкновенны звезды! — думал я. — Там души умерших».
Мне нравились красивые легенды.
Из зала, этого котла страстей, сразу в другой мир. Здесь никакого дела до штанги и золотых медалей. Земля, звезды, вечер — все величественно и спокойно. Несуразными кажутся и спорт и тщетные усилия маленьких человечков.
От звезд к глазам, преломляясь, неслись нити голубого света, будто колонны вечного мира. Я прищурился, чтобы удержать нити.
Томно скользили автомобили, зачарованные небом и звездами. Попыхивали моторы. Уютно светились приборы. Машины увозили с собой музыку в приемниках, блаженные улыбки и безразличные взгляды пассажиров.
У входа в олимпийскую деревню в баре из стекла и света танцевали рок.
Я шел и напряжением каждой мышцы ощущал свое тело. Ощущал, какое оно сильное, послушное, поворотливое.
В комнате было тихо. Словно остановилась жизнь. Я растворил окно. И маленькие шумы заполнили комнату.
Я поднял со стула письмо. Вечером мне передал его незнакомый французский журналист.
Писал приятель из Парижа:
«...Три недели назад проезжали на Олимпийские игры американцы. Я и Шарль Виллон из «Экип» (с ним и отправляю письмо) побывали на тренировке. Познакомился с Генри Лэмом. Как водится, взял интервью. Он, по-моему, готовит для олимпиады новое «чудо дивное». Не выяснял кого. Хэйдона или рыжего Фолца. Лэм похвалялся: «Если все будет «о'кэй», покажем русским, где раки зимуют. Русские — народ дотошный: раками интересуются. Американский парень огребет медаль!» Не сказал только, какого цвета. Я написал об этом в своей газете. Редактор поморщился, но тиснул. Прилагаю вырезку.
После тренировки американец увез нас в гостиницу и показал свой фильм — прошлогодний чемпионат мира. Пытался заполучить наши симпатии. Пили до чертиков. Тебя он недолюбливает. Во время фильма придирался по пустякам к твоей работе. Лэм — бесия хитрая, держи ухо востро...»
Я спрятал письмо в чемодан и задумался. Бродил по комнате и косился на кровать Кузьмина.
Затем принял душ. Вода от жары была теплой.
Заснул быстро.
Очнулся под утро. Едва светало. На своей кровати тяжело дышал Кузьмин. На стуле рядом — раскрытый чемодан. Я притворился спящим, а сам лежал и смотрел. Но в предрассветной полутьме я видел только неподвижную сгорбленную глыбу и белые пятна белья в чемодане. Вскоре я снова задремал.
Когда проснулся, солнце стояло высоко. Постель Деда смята и пуста. Я вышел в коридор. Столкнулся с массажистом.
— Бубнов выиграл, — сообщил он. — Еще три дня таких соревнований — сдохну. Четвертые сутки не сплю. Ночь с участником, день — массирую. Глаза на лоб лезут.
Я зашел к врачу. Он лежал, но еще не спал. И выглядел не лучше массажиста. Обрюзг и пожелтел от бессонниц и волнений.
— Возьми записку от Кузьмина. Шофер передал. — Врач зевнул.
Потом он рассказал.
События развернулись под утро.
Бубнов не выдержал напряжения и сорвался. Первый вес в рывке одолел. Остальные попытки — словно подменили парня. Ни килограмма не прибавил.
Публика озверела. Почуяли слабину.
— Представляешь, Боря, что творилось в зале, если Хайн — и вдруг рекорд в рывке!
Полтора часа ждали толчок. Бубнов окончательно потерял контроль над собой. Ни кофе, ни увещевания всей команды не действуют. Живые мощи.
Кузьмин приглядывался, приглядывался и предложил блефовать. «Потащу-ка Хайна за собой. Давайте загоним начальный подход в толчке до предела. Обещаю вес взять. А Хайн сорвется: в рывке выложился. Сейчас он на острие ножа. Поверьте опыту. Юра пусть осторожно идет с малого веса. И дело выгорит. Слышишь, Юра, выиграешь! Сумма за тобою. Я на первое место не претендую — отстал. Ты работай спокойно, американец не достанет. А теперь встать. Пошли».
И увел Бубнова. Не знаю, о чем они толковали, но только Бубнов вернулся человеком. Шутит. Напевает.
Кузьмин от него ни на шаг. Разминку провел. Сам выводил на помост. Все качаются от усталости, а он как каменный. Косолапит по залу и сопит. Железный человек! Вымотались мы. Такая борьба. Ночь на нервах. Зал прокурен, жарища. Кое-кто набросился на допинг. Хрип за кулисами. Рвота.
Бубнов свое поднял.
Обладатель титула «Самый сильный человек планеты», знаменитый атлет Юрий Власов рассказывает в своей повести о личном опыте преодоления жизненных невзгод, способности противостоять недомоганиями и болезням, умению поверить в себя и свои силы путём физических тренировок и самовнушения. Этот потрясающий дневник наглядно доказывает правоту автора («Жизнь — это всегда акт воли!», «Без преодоления себя ничего не добьёшься!») и протягивает руку помощи каждому, кто попал в сложные жизненные обстоятельства, но не желает сдаваться.© бушмен.
Книга «Соленые радости» написана известным советским спортсменом, неоднократным чемпионом мира Юрием Петровичем Власовым.Герой произведения – тоже атлет – задался благородной целью изучить природные закономерности силы. В последнем, самом сложном эксперименте, поставленном на самом себе, герой допускает ряд просчетов, которые серьезно отражаются на его физическом состоянии.Преодолению трудностей, возникших в результате экспериментальных просчетов, и победе, прежде всего над самим собой, посвящается это художественное произведение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о юношах, которые выросли во время Великой Отечественной войны и почти все потеряли отцов. Они пришли в Суворовское училище в 1946 году, которое дышало торжеством победы, и воспитывались боевыми офицерами — участниками великих сражений. Она — о жизни в Суворовском училище, об эпохе сталинского времени, оставившего след в судьбах ребят, о первом чувстве любви, о свершившихся мечтах и надеждах. Эта книга как кислородная маска для современников, принимающих от новой эпохи смертельные удары безобразия и невежества.
Народный университетПедагогический факультет№ 4 1989Бывший чемпион мира по тяжелой атлетике Ю.П.Власов рассказывает о значении физической культуры и спорта, как одного из оздоровительных средств, об отличиях большого спорта от обычного, о взаимоотношениях большого спорта с обществом, о допингах.
Цензурные ограничения недавнего прошлого почти не позволяли Ю. Власову — известному общественному деятелю, писателю, спортсмену — публиковать свои произведения. В сборник «Стужа» вошли впервые издающиеся рассказы и повести, написанные автором еще пятнадцать — двадцать лет назад.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.