К тому времени, как тележка привезла её к отцу, девочка уже справилась. Вообще-то он был отцом Флаша, но всё здорово усложнилось с момента слияния: теперь Маш с Бэйном в общем теле являлись отцами Флаша и Нипи одновременно. Ничем не отличаясь от чемоданоперевозки, она покатила вперёд на маленьких колёсиках.
Нипи подкатилась к машине побольше. Маш пребывал в человеческом облике, разгружая чемоданы в грузовом отсеке космопорта. Он без колебаний свалил на неё пару сумок, затем поднял несколько сам и пошёл вниз по коридору. Она, будто дрессированная собачка, последовала за ним. Несмотря на вторжение, завоеватели приняли меры, чтобы поток туристов не иссякал. Многие из них даже не догадывались о происходящем. Пока они не вмешиваются, эктары их не побеспокоят.
— Миссия выполнена, — доложила Нипи на частоте машин. На Протоне существовало множество наречий и типов общения, что с появлением магии не изменилось. Любой представитель власти мог подслушить, о чём говорят между собой роботы, но смысла в этом было мало. За день в каждом городе отсылали и получали тысячи рутинных сообщений. Диапазон их частот был ограничен, чтобы одни роботы не слишком мешали другим.
— Цеце отправили к Коричневой, — откликнулся Маш. — Расследуй.
Нипи устремилась в один из боковых коридов и покатилась к мусоросборнику, держа перед собой имитацию сумки. Выбросив её, она нырнула в квадратное отверстие и сама.
Вскоре Нипи уже мчалась по командной сети.
«Аварбот, статус Цеце», — запросила она.
Мгновение спустя пришёл ответ.
«Только что поступил приказ Турботу отвести её в Коричневую Обитель».
«Кем отдан приказ?»
«Гражданином Пурпурным».
Ренегат! Снова беспорядки устраивает. Что ему за дело до Коричневой? Она ничем не угрожала эктарам, особенно под домашним арестом.
Могло ли это иметь отношение к странному поведению бабушки Нейсы, когда она столь поспешно отослала Флаша из деревянного замка? Ну, может её и стоит об этом спросить.
«Назначь меня в сопровождающие».
«Готово. Двигайся к месту назначения как можно скорее. Координаты города прилагаются».
Нипи отключилась и пустилась в путь. Аварбот готов был ради неё на всё, даже если его это не касалось. Поймав подходящий грузоперевозчик, который пулей полетел к выданному адресу, она погрузилась в воспоминания.
Аварбот был машиной, с которой девочку связывали годы тесной связи. Нипи считала его мужчиной, а он её — женщиной. Аварбот любил Нипи. Возможно, кому-то вне планеты это показалось бы абсурдом, но не на Протоне, где разумные машины по желанию приобретали и эмоции. На Фазе Аварбот превращался в девочку-оборотня Сириллет, Наречённую Флаша. Там всё было наоборот. В течение долгого времени предполагалось, что двойники должны быть одного пола, и почти всегда так оно и складывалось. Почему же не срослось у них?
Она и раньше много раз об этом задумывалась и всегда приходила к одному и тому же выводу: исключение допускалось для их, кто по природе своей был нейтрален. Аварбот, например, был роботом — машины ведь не наделены половой принадлежностью. Он думал о себе, как о мужчине, однако конструкционных подтверждений этому не имелось. Отец Нипи — Маш (технически, Бэйн в его теле) — тоже считал себя мужчиной и, следовательно, являлся им. Бабушка Шина полагала себя женщиной, какой выглядела, и вела себя чисто по-женски. Но по сути своей все они были нейтральными роботами. Если бы их наделили иными телами и заложили другую программу, они легко сменили бы пол. Значит, всё дело не в смене пола, а в смене восприятия.
Сама Нипи, подобно своей матери Агапе, тоже была нейтральна. Живую плоть она получила от моэбитов, расы больших амёб, которые первичных и вторичных половых признаков не имели, но отождествляли себя с одним из полов при посещении других планет, чтобы соответствовать тамошним стандартам. Таким образом, она просто решила, что будет девочкой, и оставалась ею. А когда стала Флашем, изменилась не её внутренняя суть, но чисто внешние признаки. Он был мальчиком, она технически сохраняла нейтралитет.
И всё же в чужом теле всё ощущалось иначе!
Нипи достигла пункта назначения. На станции её уже ждала сероглазая среброволосая рабыня лет тридцати. Несмотря на то, что юность её миновала, выглядела она настоящей красавицей. Это была Цеце, бывшая секретарша Беаты, а затем — любовница Гражданина Пурпурного. Прелестная и не очень-то умная: она подходила на эти роли идеально.
Они с Цеце были знакомы пять лет, и женщина ей даже нравилась. Та всегда отличалась поразительной невинностью, несмотря на свои обязанности. Но поскольку теперь она была рабыней Пурпурного (в силу возраста уже не любовницей), доверять ей не следовало. Главное, что она не заподозрила в роботе Нипи.
— Турбот для рабыни Цеце, — произнесла девочка сквозь решётку связи.
Женщина встала.
— Здесь.
Она явно нервничала, и глаза были на мокром месте.
— Следуйте за мной. — Нипи покатилась по коридору с удобной для человека скоростью. Существовало множество транспортных средств, но обычно рабы предпочитали ходьбу, если только задание не находилось далеко и не было срочным. Вот почему коридоры, как правило, были переполнены. Обычно рабы не запрашивали робота-гида в сопровождающие, но если миссия отличалась особой важностью, подобное могло случиться. По велению Гражданина произойти могло вообще что угодно, разумеется, а приказы служивших новым господам стали и вовсе эксцентричными. Не исключено, что в последнее время гид служил не только сопровождающим, но и надзирателем.
