Сценарий по Прусту. Á la Recherche du Temps Perdu - [7]

Подруга. Как ты будешь без книги читать, глупая твоя голова? Но я, кстати, не читаю. Я размышляю.

Мадемуазель Вентейль. О чем?

^{Подруга подходит к мадемуазель Вентейль. Ее целует.}

^{Та увертывается. Подруга не отступает.}

^{Мадемуазель Вентейль падает на диван. Подруга ложится на нее.}

^{Папа смотрит. Не надо.}

^{Подруга поворачивается, хватает фотографию.}

Подруга. А знаешь, что я сейчас сделаю с твоим дохлым папашкой? (Она что-то шепчет.)

Мадемуазель Вентейль. Ты этого не сделаешь.

Подруга. Еще как сделаю. Еще как.

^{Мадемуазель Вентейль бежит к окну и затворяет ставни.}

^{Камера медленно отворачивается от этого окна.}

^{Марсель (ему 15 лет) внимательно смотрит.}

92. Экстерьер. Сельская дорога близ Комбре. Закат. 1895.

^{Карета доктора Перспье мчится во весь опор.}

^{Доктор обгоняет Марселя и все семейство, бредущее по дороге, и останавливается, поджидая их.}

^{Он предлагает всех подвезти. Они влезают в карету.}

^{Марсель устраивается на козлах, с кучером.}

93. Глазами Марселя. Из движущейся кареты.

^{Две неразлучных колокольни при Мартенвильской церкви, и дальше, совсем далеко, третья — в другом селе.}

^{Сперва мартенвильские колокольни строго соблюдают дистанцию с той — дальней, третьей. Но дорога петляет, и в слепящих косых лучах, колокольни как будто перемещаются, как будто бродят по вечереющему простору. Вот только что та, третья, стояла далеко-далеко, на холме, но вдруг она подступает к мартенвильским двойняшкам, встает с ними рядом.}

^{Карета мчит, и непрестанно меняется расположение колоколен.}

^{Вот только мартенвильские колокольни видны, третья скрылась из глаз.}

^{Вот третья подрагивает, сквозя, как в тумане.}

^{Вот мартенвильские колокольни почти совсем стерло из виду; и, поразительно четкая, ярко сияет третья.}

^{И, наконец, все три колокольни, вместе, рядышком, танцуют в закатных лучах.}

94. Крупный план. Взволнованное лицо Марселя.

95. Экстерьер. Аллея акаций. Париж. Зимний день. 1897.

^{Марсель (17 лет) смотрит, как в его сторону катит виктория. Одетта сидит, откинувшись, поигрывая лиловым зонтиком. Двое господ с Марселем рядом, ей кланяются, подбрасывая котелки.}

^{Одетта нежно им улыбается.}

96. Глаза Одетты.

97. Виктория скрывается из виду.

^{Господа переглядываются.}

Первый господин. Был, помнится, с ней в постели, в тот самый вечер, когда ушел в отставку генерал Мак-Магон [10].

98. Экстерьер. Сады в Елисейских полях. Париж. 1897.

^{Жильберта шепчется с подружкой в кустах. Слышен хохот подружки, крик: «Ой, Жильберта».}

99. Марсель смотрит на Жильберту.

100. На заднем плане Сван, стоя под деревом, смотрит на Марселя и на Жильберту.

^{Марсель не догадывается о присутствии Свана.}

101. Экстерьер. Дом Свана, в Париже.

^{Жильберта бежит к дому и исчезает в дверях.}

102. Экстерьер. Дом Марселя на бульваре Малерба в Париже. Вечер.

^{Марсель входит в дом.}

103. Интерьер. В доме Марселя. Холл. 1897.

^{Марсель (17 лет) идет мимо отворенной двери отцовского кабинета.}

Отец. А, Марсель. Зайди-ка.

^{Марсель входит в кабинет.}

104. Интерьер. В кабинете.

Отец. Я хочу тебя представить его превосходительству послу, маркизу де Норпуа.

^{Раскланиваются.}

^{Маркизу де Норпуа семьдесят лет.}

Марсель. Добрый вечер, мсье.

Норпуа. Добрый вечер, юноша. Ваш батюшка мне поведал, что вы намереваетесь избрать своим поприщем литературу?

Марсель. Я… да, в общем-то… да, мсье.

Норпуа. Предпочтя ее дипломатии?

Марсель. Да… пожалуй что и так можно сказать, мсье.

Норпуа. И вы не склонны следовать по славным стопам вашего отца?

Отец. Марсель еще, конечно, не достиг того возраста, когда необходимо принимать окончательное решение.

Норпуа. Поприще сочинителя может принести драгоценнейшие плоды, но для этого, осмелюсь доложить, непременно требуется, чтобы тот, кто избрал его, совмещал в себе трудолюбие, волю, неуклонную целеустремленность, одновременно отдавая себе трезвый отчет в своих возможностях и границах и, естественно (улыбается), обладая талантом. Вот сын одного моего приятеля, например, — два года тому опубликовал он трактат о «Восприятии Бесконечного на восточном берегу озера Виктория-Ньянза», а нынешней весной из-под его пера вышел весьма острый эссей «Использование магазинных ружей в болгарской армии» — писанный, разумеется, уже совсем в ином роде. И, таким образом, он теперь, я бы сказал, вне конкуренции. Мне, кстати, посчастливилось узнать, что имя его произносилось в сопровождении весьма лестных отзывов в связи с предварительным обсуждением кандидатур в Академию нравственных наук.

Отец. Вот как?

Норпуа. О, да. Рад отметить, что успех, выпадающий обыкновенно исключительно на долю агитаторов и баламутов, увенчал на сей раз столь честные усилия. (Марселю.) А что написали вы?

Марсель. Мсье?

Норпуа. Что написали вы?

Марсель. Ничего… по-моему… ничего такого законченного.

^{Отец вынимает листок бумаги из ящика письменного стола.}

Отец. А это как же?

Марсель. Что это?

Отец. Твое сочинение. Стихотворение в прозе, как ты сам его обозначил. Про колокольни.

Марсель (испуганно). Ах, нет! Нет… это же…

Отец. Разве оно не закончено?

Марсель. Ну да, закончено. Но когда это было… Это… так… незрелое, проба пера.

Норпуа. Иной раз и в раннем опыте проглянут, знаете ли, весьма внушительные задатки. (