Сборник рассказов - [7]

Умывание. Душ? Он помялся перед душевой кабиной, но все же не полез в нее. А чего там — душ? Что он, физическим трудом ночью занимался, что ли? Потому — чистка зубов, умывание, тщательное вытирание, с рассматриванием в зеркало своего отражения. Ну, что… Неплохо. Для своих-то лет — совсем даже неплохо. И с морщинами неплохо, и с животом. Он повернулся в профиль, втянул живот и выпятил грудь — да, очень даже неплохо!

Из ванной сразу направо — маленькая кухонька. Когда он идет в ванную, заходит туда и щелкает кнопкой чайника. А теперь, умытый, вкусно пахнущий мылом, зубной пастой и немного мужским дезодорантом, с полотенцем на еще влажной шее, он насыпает две ложки кофе в чистую чашку, помытую и поставленную на край стола с вечера, кладет три кусочка сахара и заливает кипятком, повторяя вслед за ним, съедающим с шипением сахар и кристаллики кофе:

— Ш-ш-ш….

В холодильнике всегда были свежие йогурты. Он почему-то никогда не задумывался — откуда. Какая, в сущности, разница? Главное, они там были. Всегда. И всегда был в прозрачной хлебнице свежий хлеб. Или такой же свежий лаваш, который можно было разрывать на куски и есть с густым йогуртом с кусочками неизвестных фруктов, похрустывающими на зубах, запивая горячим крепким черным кофе.

Завтракал он всегда у компьютера. И обедал там же. И ужинал — тоже. И вообще весь его день проходил перед компьютером, который был для него настоящим окном в мир, потому что окон в его квартире просто не было. Да и не нужны они были, эти окна. Что там смотреть? Погоду? О погоде скажет сайт с прогнозом погоды. Да и друзья, проживающие неподалеку, тоже не раз и не два за день сообщат, что идет, мол, дождь, или что снег, или что на улице жарко и душно.

Сначала он внимательно прочитывал длинную френдленту — он был «тысячником» в LiveJournal, и притом френдил всех взаимно — отвечал на комментарии под своими постами, а потом смотрел новости на трех разных новостных сайтах, прогноз погоды, проверял почтовые ящики, в которые уже набивалось по десятку-другому рекламных объявлений и прочего спама.

В течение дня он иногда то включал, то выключал музыку, подпевая некоторым песням, писал несколько постов в свой журнал, потом принимался за роман, который задумал еще лет пять назад, но так никак и не мог закончить, хотя размер написанного уже тянул на хороший трехтомник.

Ему не было скучно. Когда здесь скучать? Времени не хватает, чтобы все узнать и все увидеть. Египетские пирамиды? Он щелкал по ярлыку и рассматривал их в любой проекции. Великая китайская стена? Где-то это было… А, вот она! И даже есть съемки из космоса, где видно, как она тянется червяком через горы и равнины. Московский Кремль? И о нем было множество материалов.

В исторических форумах он спорил с теми, кто в который уже раз обещал катаклизмы, кризисы и очередную мировую войну. Он был историком по образованию и требовал всегда точных и ясных доказательств, а не домыслов или логики в построении модели дальнейшего развития.

— История алогична, коллеги! — повторял он постоянно. — Факты, только факты становятся историей.

К вечеру, когда глаза уже не хотели и не могли смотреть в экран, он делал себе легкий ужин, потом, подумав, иногда принимал душ или даже заваливался в ванную, насыпав в горячую воду пахучую соль, и читая очередную книжку с экрана своего наладонника.

Сегодня это была старая вещица, читанная еще в детстве.

«Десять пятнадцать. Распылители в саду извергли золотистые фонтаны, наполнив ласковый утренний воздух волнами сверкающих водяных бусинок. Вода струилась по оконным стеклам, стекала по обугленной западной стене, на которой белая краска начисто выгорела. Вся западная стена была черной, кроме пяти небольших клочков. Вот краска обозначила фигуру мужчины, катящего травяную косилку. А вот, точно на фотографии, женщина нагнулась за цветком. Дальше еще силуэты, выжженные на дереве в одно титаническое мгновение… Мальчишка вскинул вверх руки, над ним застыл контур подброшенного мяча, напротив мальчишки — девочка, ее руки подняты, ловят мяч, который так и не опустился».

Ох, черт… Он вытер уголок глаза. Стареет, да. Слаб стал. «Будет ласковый дождь…»… Обязательно перед сном надо написать друзьям, чтобы не забывали зонтики.

Перед тем как лечь, он делал еще один комплекс гимнастики, качая пресс. Потом ставил будильник на семь утра. Ну, и что, что кризис, что нет работы давно. Все равно, незачем расслабляться. Да и друзья со всего мира будут рады увидеть его в эфире, поболтать, перекинуться словцом, услышать его оценку событий.

Потом он спокойно засыпал.

А пока он спал, невидимые руки меняли набор продуктов в холодильнике, наполняли чайник чистейшей много раз профильтрованной водой, протирали полы в кухне и ванной.

Все сохранившиеся в ходе возникшей на волне кризиса мировой войны компьютеры планеты берегли последнего оставшегося в живых человека. Как редчайший экспонат. Как образец довоенной жизни. Как последнюю ниточку, связывающую мир с довоенным временем.

Как объект для исследования, наконец. Редчайший объект со своеобразной реакцией на сигналы, выводимые компьютерами на экран монитора.