Сборник рассказов - [44]

Тихий час

В детском саду тихий час. Баба Катя — добрая старушка, если ее не трогать, бесшумно прохаживалась между кроваток и тихонько приговаривала:

— Усопливайте, милые детишки, усопливайте…

— Нет такого слова — усопливайте, — поправила проходившая мимо заведующая.

— А как же тогда? Усыпайте? Упокаивайтесь? Гм… Двусмысленно как-то звучит. Погост сразу вспоминается.

— Правильно будет — засыпайте.

— Чего засыпать-то? Закрома Родины? Хватит, назасыпались! Потом дельцы хитромудрые появляются и из этих закромов в свой карман черпают и покупают себе англицкие футбольные клубы с кораблями!

— Тогда можно сказать: начинайте спать!

— Ага! Вчера сказала. Вовочка тут же встрепенулся: «С девочками?!». Ведь сейчас слова «спать», «любить» и прочие нецензурные непотребства — синонимы! Ух, времена проклятущие! А все из-за этих сволочей!

И баба Катя рассказала кого имела ввиду. Не досталось Николаю II и дедушке Ленину, при них старушка не жила, а остальным всем, вплоть до ныне действующего, по полной программе. Заведующая устала слушать подчиненную.

— А, фиг с тобой! Как хочешь, так и говори. Вот, только если они и правда усоплюют спальню, сама же и будешь убирать.

А детишки так и не уснули. Ведь заведующая с нянечкой не шептались в сторонке и даже не просто разговаривали, а орали друг на дружку…

Домысливание

Как-то классик юмора сказал, что если человеку принять снотворное вместе со слабительным, то получится очень интересный эффект. Смешно, не спорю. Но если призадуматься, ничего интересного, потому как вполне предсказуемо. Или загадит кровать, или уснет на унитазе. Да, еще возможен промежуточный вариант: отрубится где-нибудь по дороге между спальней и туалетом и опять-таки обделается. А ежели все тоже слабительное принимать с глюциогеном. Вот где интересно будет! Тут уж все от человека зависит. Если агрессивен, будет думать, что бомбит Багдад, Вашингтон или даже Кремль, в зависимости от политических убеждений. Ну, а если, наоборот, добрый и миролюбивый, то решит, что раздает гуманитарную помощь каким-нибудь голодающим негритеночкам или молдаванам.

Еще один юморист вспомнил про две беды: дураки и дороги, и два извечных российских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?», взял да и объединил и то, и другое, мол, все просто: виноваты дураки, делать надо дороги. И смешно, и, главное, правильно. Вот, только, виноватые дураки все при больших чинах, а асфальт укатывать — тяжелая женская работа. А если местами поменять, совсем другая картина получается. Во всем обвинить дороги, стерпят бессловесные, да и новых дураков делать гораздо приятней.

Еще бессмертный опус сатирика: «Одно неосторожное движение, и ты уже отец». Офигенно. Сам тащусь. И справедливо… Для людей. А у ежиков и дикобразов от неосторожного движения может возникнуть более серьезная проблема, чем банальное отцовство. Тут на всю жизнь калекой можно остаться.

Теперь фраза из бородатого детского анекдота: «Хорошо, что коровы не летают…». так это когда ж было? А теперь-то, что в этом хорошего? При нынешних ценах на удобрения и авиационное топливо, да если еще и учитывать бедственное положение колхозов. Сейчас плохо, что коровы не умеют летать. А то свистанул бы им, как гулюшкам, взмыли бы буренки и стали бы по полям свои лепешки разбрасывать для блага будущего урожая и на радость председателю…

Судьба крокодила

Известно, что маленькие крокодильчики вылупляются на берегу слепые, как котёнки, и по запаху бегут к воде, где их поджидает мамаша. Однажды из яйца выбрался детеныш рептилии с малюсеньким дефектом — насморком. Однако, столь незначительный недуг сыграл роковую роль. Крокодильчик, не чуя запаха воды, умындил в другую сторону. В пустыню.

Так и погиб бы, если б не пустынные ящерки, которые приняли его за своего уродливого собрата. Они подкармливали странного родственника, за что крокодильчик был, конечно, благодарен, но гораздо сильней он ненавидел приютившее его племя, потому как все, от мала до велика, постоянно дразнились и смеялись над его внешностью. Поэтому его ничуть не мучили угрызения совести за то, что, мал помалу, сожрал всех ящериц в округе.

Немного подрос, возмужал, и пищи стало требоваться все больше и больше. Тогда он приноровился тибрить страусиные яйца. Уже тогда в нем начали проявляться актерские способности и талант перевоплощения: дабы избежать пенделей от разгневанных страусов, вставал на хвост, замирарал, прикидываясь саксаулом. Постепенно крокодил перешел на самих страусов. А глупые птицы не о чем не догадывались, лишь дивились странному исчезновению собратьев, да неестественно быстрому росту почему-то постоянно перемещающегося саксаула…

Когда кончились страусы наш герой уже превратился во взрослого крокодила. Заматерел. И еще больше поднаторел в актерском мастерстве. И тут, как по заказу, повстречался ему одинокий верблюд. Крокодил его аккуратно сожрал, не подпортив шкуры. Переоделся и вперед. Стал прибиваться к караванам. Его охотно принимали. Кто ж откажется от лишнего транспорта? А ночью… И никаких подозрений. Кто подумает на ковыляющего неуклюжего верблюда? На всех думали: и на львов, и на шакалов, и на гиен, даже на дикие племена, а на него — нет. Правда, уже через месяц от неуклюжести не осталось и следа, научился жевать колючки и плеваться для правдоподобности. И от настоящего верблюда практически не отличался.