Таможенникам Серёжа признался, что давно мечтал стать пальмоводом. Кактусы у него в детстве дохли. Мамины традесканции, едва он входил в двери, выскакивали в страхе из горшков и пытались бежать, опираясь на слабые корни. А пальм никогда не было. С пальмами, сказал Серёжа таможенникам, должно сложиться.
– Ну давай, – разрешили таможенники, предварительно порывшись у пальмы в паху на предмет контрабанды. И добавили обидное слово: – Ботаник!
На время рейсов Сергей изобрёл автоматический полив. Очень скоро этот полив автоматически полил соседей на много-много этажей вниз. Много-много спасателей целовали и кусали Серёжину дверь и догадались лишь, что она сделана из чего-то очень твёрдого. Потом Серёжа из Африки позвонил брату, у брата были ключи, он приехал и показал, как надо открывать двери.
Через три месяца Серёжу встретила пальма с полностью порушенной психикой. Она пережила потоп, потом засуху, и если были в ней намерения нарожать маленьких пальмочек, то все прошли. Дерево каждым листиком ощущало, как жильцы дома косятся на неё сквозь дверь. В такой атмосфере нестись кокосовыми орехами никому не приятно.
В следующий отъезд Сергей нанял в пальмоводы родного брата. И уже через месяц брат прислал фотографию. На ней пальма цвела лохматыми белыми цветами, немножко похожими на украденные с кладбища георгины. Ещё через месяц на фото зеленели три ровных шарика под самой кроной.
– Мальчик, – нежно и неправильно подумал Серёжа на пальму.
Следующую фотку, с тремя уже огромными орехами, Сергей переслал в Мозамбик, принцессе. И вы не поверите, его Мтенде приехала.
Она внимательно осмотрела пальму, обняла Серёжу и сказала по-африкански что-то ласковое, похожее на «ты мой храбрый крокодил».
Под утро, когда в каждом слове много смысла, но его никак не ухватить, Сергей прошептал:
– Не могу поверить, что ты здесь.
И она прошептала в ответ:
– Понимаешь, я всем своим мужчинам дарю пальмы. Чтоб надежда жила и всё такое. Мужчины стараются, поливают неделю или месяц. Потом к ним приходит другая женщина, без аграрных претензий, и всё. Мы делаем вид, что ничего не было.
Только ты, Серёжа, год старался, а потом ещё придумал к финиковой пальме прилепить кокосы столярным клеем. Это так смешно и трогательно, что я взяла и приехала.
– Вообще-то, сначала я думал наклеить бананов, – осторожно пошутил Серёжа.
В общем, удачно всё сложилось. Он её любил за добродетели, она его за находчивость. Только брату эротики не перепало, зато досталась жилплощадь с пальмой.
Это ещё что. Одна знакомая девушка влюблялась в тех, кто её смешит. В ней было полно изюминок, виноградник была, а не девушка. Мальчики в её честь учили книжки анекдотов, а она вышла за военного с красивыми усами. В женской любовной мотивации всё ужасно запутано.
* * *
Въехав на восьмой этаж, маменька моя первым делом выкинула в окно негодную гречку.
Прямо в открытый космос. И выглянула посмотреть, как красиво та сгорит в стратосфере. Но в наших местах стратосфера какая-то неплотная. Невредимые зёрна упали на планету и население, доверчиво гуляющее без зонтов.
В нашем дворе много скамеек. Но люди водятся только на той, куда моя космическая мама высыпает свой космический мусор. В самый первый раз, с гречкой, человечество не поняло, что ж это такое. Все подумали, что ужасное фубля с неба упало. Стали прыгать, вытряхивать из себя осадки. И посмотрелии наверх. Но маменька моя как раз смотрела из окна на пострадавших. Но не растерялась и тоже повернулась в небо, и разгневалась лицом, дескать каковачорта вы там швыряетесь! Она у меня очень хитрая.
У них в станице под окном жили куры, гуси всякие. Жрали всё, даже кости от черешни. Согласно деревенским правилам, просто кости на земле – это мусор. А те же кости, покаканные гусями – уже часть природы. Поэтому некрупные объедки станичники швыряют в окно.
Рефлекторно маменька до сих пор это делает. Со словами: «У нас же там газон». Но газон правее, а под окном как раз скамейка. И тридцать лет человечество не может запомнить, что жильцы суть источник не только дождя и снега, но и старой заварки, и хвостиков от клубники.
Впрочем, поскольку крупных тяжёлых предметов мы не жрём, никто там особенно не пострадал.
…Из несъедобного я однажды выбросил мышку. У нас гостили сестра с Кубани и мышка, не знаю откуда. Женщины случайно встретились на кухне и стали визжать. Я прибежал и выбрал спасать сестру.
Будучи молод и стремителен, я поймал мышь руками. Но опять же, будучи молод, не знал, что с ней делать дальше. Ведь неясно, обязан ли ловец мыши сам же её и съесть. Отнести дичь в мусоропровод было нельзя. На пути визжала сестра. Мы с мышью не понимали, куда же нам теперь, только в окно. Согласно традиции, я посмотрел, как она там долетела. И встретился глазами с десантным дембелем Иваном. Он как раз всех прогнал со скамейки и отдыхал. Между нами было восемь этажей, но Иван бы допрыгнул. Просто в тот день ему было лень.
Но лучше всех папенька. Он бросил солёный огурец. И попал в голову преступно красивой в прошлом женщине Тамаре.
Надо сказать, папенька никогда не смотрит, как оно летит. Он философ. Поэтому Тамара не подумала на отца, ведь он приличный мужчина. А во-вторых, этажом ниже жила женщина-шпалоукладчик Дуся, ненавидящая Тамару за красоту и похоть.
