Сантехник с пылу и с жаром - [23]

Ведь всем известно, если отдельный холостяк живёт в доме, у него сама собой заводится женщина. Из ниоткуда. Из красоты и внутреннего романтизма обстоятельств. Как мышь из нестиранного белья.

Не сразу, конечно. Иногда целую неделю ждёшь. Зато потом обернёшься вдруг – а она уже в халате, нога на ногу, сидит, тапком покачивает.

О! Вы не представляете, сколько разных смыслов вмещает в себя тапок на пальце ноги!

Ради всех этих смыслов Сергей построил шкаф с 24-мя аквариумами. И устроил сеанс одновременного разведения рыбок. На продажу, извините, зоофилам. Ну, чтоб деньги, дом, любовь.

Сначала рыбки дохли от нервов, потом оказались непродавабельной породы. А жрали больше, чем сами стоят. Потом меж них была гражданская война и хвостовредительство. В кульминации драмы у шкафа ломается ножка, увлечение Сергея бьётся вдребезги и смывает косный налёт роскоши с низлежащих соседей.

В подъезде густо пахнет мордобоем и скользкими болотными гадами, какие жили ещё в девонском периоде. Все вокруг детские площадки украшены плесневелыми коврами на просушку. Мечта разжиться одомашненной женщиной в тапке отложилалась на миллион лет и окаменела, как яйцо динозавра. Чтобы расплатиться за непрочность ножки, Сергей заводит другой шкаф, теперь с… Знающие люди рассказывали, что это растение не склонно устраивать потопы. Двадцать пять кустов. Счастливое число.

Всё шло хорошо. Растению нравилось в удобном светлом шкафу. Но однажды в гости зашёл участковый капитан, поговорить и слегка пописать в туалете. Проследовал куда надо и не вернулся. Мужчина Сергей, чьё имя для нас загадка, почуял недоброе. Побежал догонять, а участковый уже да, стоит и грустит глазами на урожай. Он шёл мимо и профессионально удивился, зачем шкаф светится изнутри таким ярким космическим светом.

– Хорошие лампы, – сказал участковый. – Где достал?

Из вопроса следовало, этот капитан ещё и опытный аграрий, в душе. И, быть может, раньше он даже рыбок разводил. И наверняка достиг уже конечной мечты всех аграриев – женщины в тапке.

В участковом мозгу тем временем ссорились злой мент и добрый ботаник. Мент требовал всех пересажать. Ботаник искал добра и человечности. Капитан выслушал обоих и приговорил: простить, но урожай уничтожить. И ушёл.

Наш безымянный друг сам повыдергал свою мечту и стал жечь в кастрюле, на кухне, малыми порциями, включив кухонную вытяжку в режим вертикального взлёта.

Вытяжка честно запихала дым в трубу. Оттуда что-то попало в небо, но лучшие клубы достались соседке сверху. Через полчаса она спускается, смеётся вся.

– Слушайте, говорит, что вы готовите такое вонючее? Я вас хотела убить сначала, но стало ужасно смешно, какой вы всё-таки дурак в кулинарии. И не разбираетесь в специях.

…Потом они вместе хохотали над соседями, залитыми сразу из двадцати четырех аквариумов. Потом слушали Генделя и плакали в терцию, такой этот Гендель проникновенный. В полночь, взявшись за руки, побежали на вокзал в тошниловку и потратили на еду недельный бюджет крупной африканской деревни. А утром проснулись вместе, одетые и обнявшиеся. Причём, с его слов, он молчал весь вечер и только любовался ею. А она говорит, что впервые мужчина довёл её до полного женского счастья одними рассказами.

Вот так смирение и труд, пусть кривым путём, привели к хорошим результатам в виде регулярного секса. Надо бы и мне как-то не пропасть, с моими унылыми кактусами. Куплю им, что ли, свежих какашек и металлогалогенных ламп побольше.

* * *

Идеальная женщина умна, добра и с круглыми коленками. (Коленки – всемирный критерий женской красоты).

На деле таких женщин не бывает. Больше двух добродетелей в одну женщину не лезет. Поэтому лояльные мужчины выбирают между «добрая» и «красивая». Или «с круглыми коленками» хотя бы.

Умных избегают. За умом погонишься – женишься на динозавре.

Так вот, про красоту, ум и доброе сердце.

Она была внучкой секретаря политбюро рабочей партии Мозамбика. А он – капитан дальнего плавания Сергей. Он приходил в Мозамбик раз в три месяца и крокодилы в Замбези шептали друг другу:

– Братья, тише жуйте ваших зебр, к нашей Мтенде приехал капитан Серёжа.

И все удивлялись, какое светлое и красивое чувство вырастает иногда из обычного секса между русским капитаном и африканской принцессой.

– Выходи за меня, – сказал однажды Сергей, внимательно соизмерив свои возможности с её потребностями. Результаты измерений советовали бежать, побросав гигиенические принадлежности. Но Серёжа твёрдо верил в моряцкое Счастье.

В ответ принцесса Мтенде села, голая, в кровати. И сверкнула чёрными мозамбикскими глазами. И сказала, торжественно блестя чёрными мозамбикскими коленками:

– Я подарю тебе пальму. Если будешь помнить меня, на ней вырастут плоды. И тогда я сама к тебе приеду.

– Какие ненужные, обременительные условности! – возразил Серёжа, только другими словами. Он имел в виду, в основном, пальму.

– Поехали сейчас. Я тебе потом лиственницы пришлю полный Мозамбик.

– Нет, – ответила принцесса Мтенде, – сложные мистико-культурные традиции моего племени, основанные на аутентичных архетипах женской вредности, не позволяют мне вот так бросить дедушку, секретаря политбюро. Кроме того, у меня тут дел по самое Килиманджаро, банан не полот, кокос не убран, в курятнике дыра, леопарды сквозь неё цыплят пожрали. Бери растение и уезжай, русский боцман Серёжа. Как урожай поспеет, пиши, я приеду.