Альварес поднялся из‑за стола.
— Круз, — просящим тоном сказал он. — Выслушай меня… Пожалуйста…
Кастильо отвернулся.
— По–моему, мы уже достаточно сказали друг другу, — отчужденно ответил он. — У меня нет больше ни малейшего желания выслушивать твои жалкие оправдания. Ты поступился своей честью ради нескольких сотен долларов. И не говори, что эти деньги были тебе так нужны, что ты забыл о долге и совести.
— Пол, — взмолился Альварес, обращаясь к напарнику, — пожалуйста, уговори Круза выслушать меня. Если бы он смог понять меня…
Круз резко обернулся.
— Ты хочешь заключить сделку?
Альварес тяжело дышал, шумно втягивая ноздрями воздух.
— Круз, если бы могли хоть как‑то договориться?.. — Хорошо, — неохотно ответил Кастильо. — У тебя есть одна возможность. Правда, я не знаю, поможет ли это тебе. Но все‑таки шанс у тебя есть.
Альварес, словно изгнанная из дома собака, которая почувствовала, что к хозяину возвращается более терпимое настроение, подался вперед и просяще посмотрел в глаза Кастильо.
— О каком шансе, о какой возможности ты говоришь? Я готов сделать все, лишь бы ты смог закрыть глаза на это.
Круз немного помолчал.
— Ладно, — сказал он. — Ты называешь нам имя Блондина, а мы подумаем, чем сможем помочь тебе.
В глазах Альвареса промелькнуло смятение.
— Но… Но я не знаю, кто он такой и как его зовут! Я даже никогда не видел его. Есть номер, по которому я звоню, но телефоны часто меняются. Иногда я говорю с ним, иногда — нет, с его подручными. Я даже не знаю, кто это такой. Мне только сказали его кличку. Да он и сам себя так называет — «Блондин». Я не знаю, может быть, он на самом деле чернокожий или индеец…
— Ну, хорошо. Допустим, что это так, — с сомнением сказал Пол. — А как ты получаешь деньги?
— Их просто оставляют в моей машине, в багажнике, поспешно ответил Альварес, как будто боялся, что ему не поверят. — Я не видел никого, кто ложил бы их. Они делают это, когда меня нет рядом. Я даже не знаю, кто этим занимается, но у них такая система. Они очень осторожны.
Круз недоверчиво смотрел на него.
— Какая‑то странная система — они даже не знают, кому платят… Никогда не встречаются с тобой… Почему же они тебе доверяют?
Альварес развел руками.
— Ну… Ну, я не знаю. Наверное, потому, что информация, которую я им сообщаю, всегда оказывается верной.
— Ну, хорошо, — вздохнул Круз. — Ответь мне еще на один вопрос. Кто‑нибудь, кроме тебя, знает об этом? Кто еще замешан в это дело?
— Никто, — пытаясь выглядеть убедительным, сказал Альварес.
— Никто?.. — с сомнением протянул Пол.
— Уверяю вас, никто!
— Почему ты так думаешь? — спросил Круз.
— Потому, что они сами мне так сказала но телефону.
— И что конкретно они сказала?
— Что я у них единственный информатор в полицейском управлении, кроме меня, у них больше нет выходов на полицию.
Пол и Круз обменялись весьма выразительными взглядами.
Альварес понял, что они не верят его словам, но было уже поздно — ему оставалось только с трепетом ожидать решения своей участи.
— Значит — один ты? — спросил Круз таким тоном, как будто Альварес только что сознался в том, что он Батман.
Тот тут же стал трясти головой в знак согласия,
— Да, да. Один я…
— Ну, хорошо. Допустим. Ведь информация много раз просачивалась не только из полицейского управления… А в ведомстве окружного прокурора у них случайно нет информаторов?
Альварес обмер. Если они догадываются о его связях с окружным прокурором, то ему тогда полная крышка! Не хватало только, чтобы Кастильо узнал о том, что окружной прокурор Тиммонс является организатором всех этих акций.
Разумеется, Альварес ничего не знал о том, что в этом деле крутятся еще и деньги Тиммонса, но и без этого — того, что ему было известно, вполне хватило бы для того, чтобы окружной прокурор угодил в тюрьму на несколько лот.
Правда, в его руках были власть и большое влияние — не то, что возможности простого полицейского инспектора. Если Альварес хоть одним словом обмолвится о нем, то ему тогда можно будет заказывать надгробный камень. Ведь прямых доказательств того, что Тиммонс непосредственно замешан в этом деле нет, а все его слова просто разобьются о неприступную каменную стену. Тиммонс не допустит того, чтобы на него пала хоть тень подозрений. Он найдет способ расправиться с Альваресом. Даже если это дело каким‑то образом раскрутится, окружной прокурор найдет способ снять с себя обвинения — он слишком высокопоставленная фигура.
Все это Альварес прекрасно понимал и поэтому боялся даже словом намекнуть на то, что ему известно что‑то о роли окружного прокурора в этом деле.
— Нет, нет! — поспешно воскликнул он. — Мне ничего не известно об этом.
Однако при этом его глаза забегали с такой скоростью, что казалось, будто их приводят в действие электромоторы. Естественно, Кастильо обратил на это внимание. Однако, он сделал вид, что верит словам Альвареса. Понимающе кивнув головой, он сказал:
— Хорошо. А теперь отправляйся домой. Альварес вопросительно посмотрел на него.
— Как это? Что это значит?
— Я же тебе сказал! — жестко повторил Круз. — Иди домой… Ты отстранен от работы до выхода на пенсию.
Умоляюще вытянув руки, Альварес подбежал к Кастильо.
