— Круз!.. Но ты же говорил, что…
Кастильо вспылил.
— А чего ты ожидал? — воскликнул он. — Ты думал, что тебе за предательство положено дополнительное питание? Ты думал, что мы вынесем тебя на руках отсюда? Большего, чем я уже делаю, я для тебя сделать не могу. Уходи…
Круз резко указал рукой на дверь. В глазах Альвареса что‑то потухло, руки медленно опустились. Он понял, что лучшее, что его ожидает — это отставка, хоть и без сохранения пенсии. Правда, в его ситуации это было все‑таки лучше, чем пойти под суд и угодить в тюрьму на старости лет, а ведь это вполне могло случиться, если бы Круз дал этому делу ход. Но, похоже, все будет замято.
Не проронив ни единого звука, Альварес покинул кабинет. Кастильо и Уитни остались в комнате вдвоем. Круз дышал так тяжело, как будто ему пришлось пробежать марафонскую дистанцию.
Уитни сокрушенно хлопнул себя рукой по бедру.
— Ну вот, хоть с этим покончили. Надеюсь, что теперь утечка информации относительно полицейских операций прекратится.
Круз невесело усмехнулся.
— Мне бы твой оптимизм, Пол. Я вот как раз уверен в обратном.
— Ты думаешь, что информаторы еще остались? Но ведь Хулио сказал, что он единственный, кто 6ыл замешан в этом деле из полицейского управления…..
Кастильо грустно покачал головой.
— Ты забываешь о ведомстве окружного прокурора, Пол.
— Но ведь это только твоя догадка, Круз. У тебя есть какие‑нибудь факты?
— К сожалению, пока фактов у меня нет. Однако, я уверен, что в ближайшем будущем я сумею напасть на след. Тогда, — он поджал губы, — кому‑то очень крупно не поздоровится.
Иден чувствовала, что в ее легком романе с окружным прокурором наступает кульминационный момент. Он демонстрировал такие явные признаки заинтересованности, что не воспользоваться этим она не могла. Тем более — она была только вначале своего пути, ей пока ничего не удалось узнать. Хотя неосторожно оставленные Тиммонсом на столе документы дали Иден кое–какую пищу для размышлений.
Поэтому она кокетливо увернулась от Кейта, прошлась по кабинету, заинтересованно разглядывая еще несколько бумаг в рамках под стеклом.
— О, я смотрю, ты получил золотую медаль за успехи в учебе, — польстила она окружному прокурору.
Он удовлетворенно улыбнулся.
— Нет, ты переоцениваешь мои заслуги. Вообще‑то, в Йельском университете таких двести пятьдесят человек…
Она рассмеялась.
— Меня не проведешь. Мы с братом учились в Гарвардском университете…
Тиммонс сочувственно причмокнул губами.
— Наверно, именно поэтому он и проиграл дело Лорана. Мейсон вроде бы неплохой парень… Но… — Тиммонс развел руками. — Ну, в общем, я не знаю…
— Знаешь, — понимающе сказала Иден. — Ведь ты любишь выигрывать.
— А что, по–твоему, это плохо?
Иден задумалась.
— Думаю, что неплохо, но не любой ценой.
Тиммонс гордо поднял голову.
— B работе нужна какая‑то главная идея. Ты понимаешь, что это такое? Ведь, насколько мне известно, ты живешь по тем же принципам.
Тиммонс снова подошел к Иден и доверительно заглянул ей в глаза.
— Ты понимаешь, о нем я говорю?
Иден пожала плечами.
— Не очень.
Тиммонс натянуто рассмеялся.
— Хорошо, тогда поставим вопрос по–другому.
— Я тебя внимательно слушаю.
— Вот ты — Иден Кепвелл…
Она тоже рассмеялась.
— Очень приятно это услышать.
— Не смейся, я говорю серьезно. Ты — отпрыск одного на самых богатых я влиятельных семейств Южной Калифорнии. Почему вокруг тебя не увиваются герцоги и графы? Почему у твоих нет Дюпонов, Ротшильдов и прочих миллионеров? Почему ты общаешься со следователями–мексиканцами и какими‑то несчастными окружными прокурорами?
Иден непонимающе смотрела на него. В разговоре возникла неловкая пауза, которая, как обычно бывает, была прервана телефонным звонком.
— Извини.
Тиммонс подошел к столу и сиял трубку.
— Слушаю. Да, это я. Ну, я думал, что это дело уже улажено. Хорошо, буду через пять минут.
— Что‑то серьезное? — спросила Иден.
— Да. Боюсь, что я снова буду вынужден покинуть тебя на некоторое время.
— А в чем дело?
— Дело в том, что эта мадам, судья, очень хочет перехитрить меня.
— Есть проблема?
Тиммонс рассмеялся.
— Похоже, она думает, что я что‑то упустил в судебной процедуре.
— Каким же ужасным способом ты нарушил судебную процедуру? — лучезарно улыбнулась Иден. — Насколько мне известно, ты очень строго придерживаешься правил.
Тиммонс с сожалением сказал:
— Ей показалось, что во время проведения суда, я сделал неприличный жест в сторону обвиняемого.
— А это и вправду было?
Тиммонс отрицательно покачал головой.
— Для выпускника Йельского университета это было бы несколько грубовато. Как ты считаешь?
Иден рассмеялась.
— Ну, ладно, — сказал Тиммонс — Надеюсь, ты еще здесь побудешь немного. Я скоро вернусь.
— А для чего тебе мое присутствие? — с улыбкой спросила Иден.
— Хочу услышать ответ на свой вопрос. Ведь мы так и не договорили, не правда ли?
Она выжидательно посмотрела на него.
— А зачем отвечать, если ты заранее знаешь все ответы? — с насмешкой промолвила Иден. — Или ты хочешь подтверждение своих слов услышать именно из моих уст.
Тиммонс удовлетворенно улыбнулся и молча вышел из кабинета. Когда дверь за ним закрылась, Иден снова направилась к его столу.
