Санта–Барбара II. Книга 1 - [25]

Со стороны эта сцена выглядела как‑то странно: молодой темноволосый парень отчитывает старика с сединой в бороде и тот не находит ни единого слова, чтобы возразить.

— Все, что я испытываю, — продолжал Круз, — это только безграничная горечь. Поверь мне, это очень неприятно. Мне очень тяжело разговаривать здесь с тобой, после того, что я услышал. Я уже давно знал, что у нас в полиции завелся информатор, но, честно говоря, до самого последнего момента я не хотел верить, что это ты. К сожалению, все оказалось правдой. Ты не смог выдержать клятву, которую давал при поступлении на службу в полицию. Кому ты служишь, Хулио? Зачем тебе все это надо?

Наконец, Альварес, облизнув пересохшие губы, осмелился поднять глаза.

— Ты знаешь, Круз, — едва слышно проговорил он. — Все это произошло из‑за моего сына Рикардо. Ты ведь, кажется, знаком с ним?

— Не помню, — холодно сказал Круз. — Я не думаю, что твой сын виноват в том, что с тобой произошло. Мне кажется, что ты напрасно говоришь об этом.

— Нет, нет! — воскликнул Альварес. — Круз, Пол, пожалуйста, выслушайте меня! Вы должны понять, это может случиться с каждым.

— Хорошо, рассказывай.

— Его уволили полгода назад, и пришлось перевезти к нам его жену и детей. С тех пор они живут в моем доме. Очень славные малыши. Я обещал ему помочь, чем смогу. Круз, ты должен понять — на моем месте так бы поступил бы любой отец. Его сбережения очень быстро кончились. А потом…

Он умолк.

— Ну, же, продолжай. Что же было потом? — хмуро спросил Круз.

Альварес пожал плечами.

— Ну, а потом появилась эта возможность заработать немного денег.

Кастильо сокрушенно покачал головой.

— Ты называешь это дополнительным заработком?

Альварес развел руками.

Вообще, вид его сейчас был крайне жалок. И любой, увидевший его со стороны человек, вряд ли подумал, что это один из самых заслуженных инспекторов в полицейском управлении Санта–Барбары. Он пытался оправдываться, но с каждым следующим словом будто бы все больше и больше запутывался в собственных объяснениях.

— А что плохого в том, что я просто нашел способ вносить дополнительные деньги домой? Ведь мне нужно было содержать не только свою семью, но и семью сына. Это ведь жизнь! Круз, пойми… Может быть, и тебе придется когда‑нибудь столкнуться с тем же. И кто знает, какой выход тебе придется искать из такого положения…

Кастильо с презрением посмотрел на Альвареса.

— А тебе не приходило в голову, Хулио, что для этого — как ты называешь — дополнительного заработка, тебе пришлось просто–напросто продать нас всех? Продать с потрохами!.. Именно так это называется.

Альварес удрученно молчал. В уголках его глаз показались слезы, губы задрожали. Не выдержав нервного напряжения, он обессиленно рухнул на стул возле стола Кастильо.

Пол и Круз обменялись взглядами, в которых можно было обнаружить только одно чувство — глубокое сожаление.

О том же самом говорил и Альварес:

— Мне очень жаль, Круз. Мне очень жаль… — едва ли не всхлипывая, произнес он. — Со временем это вышло из‑под контроля. Сначала это получилось один раз, потом — другой, а потом я подумал — кому это мешает? Ведь эти люди, которые прибывают сюда — мои братья. Они такие же мексиканцы, как и я, но мне повезло, а им нет. Все, чего они добиваются — это только найти здесь работу. Они хотят честно работать, чтобы помогать своим семьям. Я увидел, что ничем не отличаюсь от них. Я нахожусь в той же ситуации, что и они. Они хотят работать, чтобы их родные, оставшиеся там, вдалеке, могли хоть как‑то сводить концы с концами. У меня с ними больше общего, чем с жителями нашего города. Они такие же обездоленные и честные люди…

— Ну, ну, не прибедняйся, Хулио! — презрительно сказал Круз. — Я думаю, что тебе не стоит рядиться в тогу бедняка. Служба в полиции давала тебе достаточный заработок для того, чтобы содержать семью. Да, я понимаю, что трудности бывают у всех, но ведь не каждый из‑за этого идет на улицу с ножом в руке или изменяет долгу и присяге, как ты.

Альварес упрямо повторял:

— Ты должен понять меня, Круз… Ты должен меня понять. Все не так просто. К тому же — я ведь облегчаю жизнь этим людям, которые приезжают сюда. В какой‑то степени я помогаю им обосноваться здесь и найти работу.

Круз не выдержал и вспыльчиво воскликнул:

— А ты знаешь, что они получают в результате? Только не говори мне, что впервые об этом слышишь. Ты собственными глазами видел, что живут они в лачугах, больше похожих на крысиные норы. Там даже элементарной мебели нет. Они спят на полу, по несколько человек в такой хибаре. Они работают с самого раннего утра до поздней ночи. Работают по–настоящему, так, как нам и не снилось с тобой, Хулио. Их нещадно эксплуатируют по шесть дней в неделю. Все, на что они могут здесь рассчитывать — это жалкие десять долларов в день. Они же света белого не видят. Хулио, неужели ты этого не знаешь? Ведь знаешь!.. Не можешь не знать!..

Альварес судорожно сглотнул.

— Пожалуйста, — дрожащим голосом сказал он. — Я знаю, что не имею права, но…

Кастильо резко оборвал его.

— Не имеешь!

Альварес умолк, затем со слезами на глазах пробормотал:

— Пожалуйста, Круз… Ведь мне остался всего лишь месяц… Месяц до полной пенсии. Раньше я ничего не мог делать позорного, никогда…