Санктуарий - [11]

– Оно будет готово вечером, – говорю я ей.

– Ну, а меня вечером здесь не будет. Я уеду отсюда на пару дней, подальше от всего этого. Я зашла тебя предупредить.

– Из Санктуария? Что? Подожди…

Я хочу ее обнять, сказать, что бегством от боли не спастись, но она снова уворачивается. Дверь с шумом за ней захлопывается, и я остаюсь одна.

8 Мэгги

Не всем приемам учат в академии: многим ты учишься еще в старших классах. И один из них заключается в том, что, когда девочка не хочет с тобой говорить, за нее с тобой может побеседовать ее лучшая подруга. По словам присутствовавших на вечеринке, таким «переговорщиком» оказалась некая Беатриз Гарсия по прозвищу «Королева Беа».

– Чем могу вам помочь?

Дом Гарсия – стеклянное творение той архитектурной школы пятидесятых годов, которая в этих местах нафиг испортила цены на недвижимость, сделав ее недоступной для всех нормальных людей. Беа открывает входную дверь с видом президента студенческого сообщества, видящего незваного гостя на клубном вечере. На ней мешковатый свитер с монограммой, косметика наложена безупречно, хоть и не может скрыть припухшие веки. Изо рта торчит палочка леденца, в руке – телефон и… под мышкой учебник криминалистики?

– Готовились к моему визиту? – Я указываю на книгу.

Это шутка, но Беатриз остается невозмутимой. Я пыталась ее немного успокоить. Она потеряла одноклассника и друга детства, а теперь у нее на пороге стоит коп. Но, может, Беа не понимает шуток. А может, просто получилось не так уж и смешно.

– Обязательная литература. Я осенью уезжаю в Коуден: политология и подготовительный курс юрфака. Подождите здесь, пожалуйста.

Она разворачивается и орет:

– Ма!

Стены и полы тут из бетона, так что ее голос отражается эхом.

– Вообще-то я пришла к вам. Я следователь по делу о смерти Дэниела Уитмена.

Она лишь скашивает глаза, будто я настолько ее не впечатлила, что не заслуживаю полноценного фейспалма.

– Конечно. Но я бы хотела, чтобы моя мама присутствовала, если вы не против. Случившееся меня потрясло, и я не хотела бы сказать что-то такое, от чего у кого-то возникнут проблемы.

Когда Беатриз говорит «у кого-то», мой коповский мозг слышит «у меня». Тем не менее это вполне уместное пожелание. И она собирается изучать юриспруденцию. Я как-то наблюдала у подростка истерику из-за штрафа за парковку: он решил, что это лишит его перспектив в юриспруденции.

Джулия Гарсия выходит к дочери. Она одета так, словно ходила вместе с Эбигейл Уитмен по «Саксу» и говорила: «А в черном цвете такое есть?» каждый раз, когда ее подруга что-то покупала. Она поднимает очки на лоб и рассматривает меня.

– Агент.

Без очков ее лицо кажется… знакомым? У меня было такое же ощущение, когда в отделение заявилась Эбигейл Уитмен со своей подружкой Бриджит, но тогда я решила, что просто видела снимки семейства Уитмен. Но фотографий этой женщины я не видела.

– Агент?

– Извините, миссис Гарсия. У меня просто ужасно странное чувство, будто я раньше вас где-то видела.

– Ну, кажется, Тэд Болт говорил Эбигейл, что несколько лет назад вы здесь работали. Санктуарий такой маленький город, что, конечно же, мы должны были неоднократно пересекаться у…

Она отбрасывает эту мысль, поскольку, как и я, не может придумать ни единого места, где мы могли бы встречаться. Говор у нее с восточного побережья, но сглажен многими годами жизни на западе.

– Я могу войти?

– Я рада быть полезной, агент, но можно как-то побыстрее? Вы можете себе представить, каким потрясением это стало для всех нас. Дэн был первым, с кем Беа подружилась в пятом классе, когда мы переехали сюда из Сан-Диего, а я очень сблизилась с его мамой, Эбигейл. По правде говоря, мне скоро надо будет пойти ее проведать: мы не хотим надолго оставлять ее одну.

Я неопределенно киваю. Разговор будет настолько коротким или долгим, насколько потребуется.

Пока Джулия заваривает нам ароматный японский чай, я веду с Беатриз светский разговор. Выясняется, что, хотя ее папа-архитектор и мама-технический иллюстратор – люди «творческие» (это подчеркивается нарисованными в воздухе кавычками), Беатриз хочет «внести свой вклад» в успешной конторе по корпоративному праву. Половиной мозга я слушаю, а половиной – рассматриваю ошеломляющий интерьер дома.

В гостиной одна стена стеклянная, и выходит она не столько на задний двор, сколько на настоящую березовую рощу. Стены покрыты фотографиями и гравюрами, включая две слащавые свадебные фотографии Джулии и ее мужа на самом видном месте. Скользя по ним взглядом, я зацепляюсь за еще одну работу. Под предлогом похода в туалет я рассматриваю ее внимательнее.

Это колдовская схема.

– Чудесная, правда?

Джулия возникает у меня за спиной с подносом.

– Это похоже на…

– Схему чар? Да. Но, конечно, это не она.

– Да?

– Да. Можно сказать, что она «по мотивам». Сара Фенн – моя близкая подруга. Вы явно знаете, что наши дочери дружат… или дружили. Как художник, я нахожу Сарины схемы интересными и красивыми, и она разрешает мне кое-что копировать. У меня в доме есть еще несколько. Однако только ведьма может создать схему, которая будет иметь магические свойства.

Мне ужасно хочется расспросить побольше, но в том, что она сказала, отношение к расследованию имеет только одно слово.