Санкт-Петербургские вечера - [156]
Сенатор. Не браните меня, дорогой кавалер: вам и вашему другу известно, что я преклоняюсь перед блистательными деяниями, прославившими французское духовенство в недавние страшные времена. И когда я сказал: «Нет у вас больше героев», я говорил в общем, допуская при этом возможность великих и славных исключений; я хотел лишь указать на какой-то всеобщий упадок и вялость — вы их чувствуете не хуже меня. Впрочем, я не намерен настаивать и возвращаю слово вам, г-н граф.
Граф. Что ж, если вы оба того хотите, я продолжу. Вы ожидаете великих событий и вам известно, что здесь я с вами совершенно согласен и уже ясно высказался на эту тему в одной из наших первых бесед. Благодарю вас, г-н сенатор, за размышления об этом великом предмете, в особенности же за столь ясное, естественное и тонкое истолкование Поллиона Вергилия, которое, как мне кажется, выдержит суд здравого смысла.
Столь же признателен я вам и за сказанное о Библейском обществе. Вы — первый мыслитель, которому удалось хоть немного примирить меня с этим учреждением, целиком основанном на глубочайшем заблуждении: ибо отнюдь не простое чтение, но лишь преподавание Священного Писания приносит пользу. Нежная голубка, которая сперва глотает зернышко, чтобы наполовину его разжевать, а затем наделяет этой пищей своих птенцов, — вот истинный образ Церкви, истолковывающей писаное слово, дабы сделать его доступным для верующих. Читаемое же без толкований и объяснений, Священное Писание обращается в яд. Библейское общество есть создание протестантское, и как таковое должно быть осуждено вами точно так же, как и мною. Да и станете ли вы, дорогой друг, отрицать, что в него входит не только множество людей, равнодушных к религии, но даже социниане, отъявленные деисты, скажу больше — смертельные враги христианства?.. Вы молчите?.. Впрочем, лучше и не ответишь... Должно признаться, все это весьма своеобразные радетели и проповедники веры! А кроме того, вы не сможете отрицать тревогу церкви англиканской, пусть еще не выраженную определенно. И неужели вам не известно, что тайные виды этого общества с ужасом обсуждались во множестве сочинений, написанных англиканскими теологами? И если англиканская церковь, располагающая великими светилами, до сих пор хранит молчание, то это потому, что она оказалась перед мучительнейшим выбором: либо одобрить деятельность общества, подрывающего самые ее основания, либо отречься от безрассудного, но для протестантизма фундаментального догмата — принципа личного суждения. Против Библейского общества нашлось бы еще много возражений, и самое убедительное из них вы же, г-н сенатор, и представили: в делах, касающихся обращения в христианство, то, что не нравится Риму, ничего не стоит. Подождем результатов, которые и разрешат вопрос. Нам ведь без конца твердят о числе изданий — а лучше бы хоть что-то сказали о количестве обращений! Впрочем, вам известно, воздаю ли я должное искренности и чистоте намерений, которые можно порою встретить в Библейском обществе; тем более знаете вы, почитаю ли я великие имена некоторых его покровителей! И таково это благоговение, что я нередко с изумлением замечаю, как привожу доводы против себя самого — чтобы узнать, нельзя ли в этом вопросе заключить хоть какую-то полюбовную сделку с неумолимой логикой. Судите сами, с каким восторгом становлюсь я сейчас на эту восхитительную и для меня совершенно новую точку зрения, с которой показываете вы мне в пророческом далеке благие следствия того предприятия, которое вне этой утешитель-
ной надежды способно лишь устрашить религиозное чувство..................................
Caetera disederantur
Конец беседы одиннадцатой и последней
Примечания к беседе одиннадцатой
1. (Стр. 558. «...французская нация призвана стать великим орудием величайшей из революций»)
На мой взгляд, не лишен известного интереса нижеследующий фрагмент из немецкой книги, озаглавленной «Die Siegesgeschichte der christlichen Religion in einer gemeinnütziger Erklärung der Offenbarung Johannis» (Nüremberg, 1799, in 8°). Анонимный ее сочинитель весьма знаменит в Германии, во Франции же — совершенно неизвестен, по крайней мере, насколько я могу судить. И его труд заслуживает того, чтобы быть прочитанным — теми, у кого на это достанет терпения. По волнам устрашающего фанатизма erat.quod tollere veiles. Итак, вот отрывок, чрезвычайно напоминающий сказанное одним из участников беседы:
«Второй ангел, восклицающий: “Вавилон пал!”, есть Якоб Бёме. Ибо ни у кого не найти более ясных пророчеств о том, что называет он эпохой лилий (lilienzeit)». Всякая глава его книги вопиет: «Вавилон пал! Пришел конец блуду его, наступила эпоха лилий» (указ, соч., гл. XIV, V, vin, с. 421).
«Король Людовик XVI созрел во время долгого пленения своего и стал снопом совершенным. Взойдя на эшафот, поднял он глаза к небу и сказал, подобно искупителю своему: “Господи, прости моему народу”. Ответь мне, дорогой читатель, скажет ли так человек, не проникнутый (durchgedrungen) духом Иисуса Христа? Вслед за ним миллионы других невинных жертв были скошены серпом страшной революции и собраны в житнице. Началась жатва на французской ниве, а оттуда распространится на поле Господне во всем христианстве. И потому будьте готовы, бодрствуйте и молитесь (там же, с. 429). Эта (французская) нация первенствовала в Европе во всем: не удивительно, что она первой и созрела во всех отношениях. С нее и начали два ангела-жнеца, а когда будет готова жатва во всем христианстве, тогда явится Господь и положит конец всякой жатве и всякому сбору винограда на земле» (там же, с. 431).
Иностранец в России — тема отдельная, часто болезненная для национального сознания. На всякую критику родных устоев сердце ощетинивается и торопится сказать поперек. Между тем, иногда только чужими глазами и можно увидеть себя в настоящем виде.…Укоризненная книга французского мыслителя, как это часто бывает с «русскими иностранцами», глядит в корень и не дает сослать себя в примечания.
Книга французского консервативного мыслителя и роялистского государственного деятеля графа де Местра (1754–1821) представляет собой одну из первых в мировой литературе попыток критического философско-политического осмысления революции 1789 года, ее истоков и причин, роли вождей и масс, характера и последствий. И поныне сохраняют актуальность мысли автора о значении революций в человеческой истории вообще, о жгучих проблемах, встающих после «термидоризации». На русском языке это считающееся классическим произведение печатается впервые за двести лет после его «подпольного» появления в 1797 году.
Опубликовано в журнале: «Звезда» 2017, №11 Михаил Эпштейн Эти размышления не претендуют на какую-либо научную строгость. Они субъективны, как и сама мораль, которая есть область не только личного долженствования, но и возмущенной совести. Эти заметки и продиктованы вопрошанием и недоумением по поводу таких казусов, когда морально ясные критерии добра и зла оказываются размытыми или даже перевернутыми.
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
Эстетика в кризисе. И потому особо нуждается в самопознании. В чем специфика эстетики как науки? В чем причина ее современного кризиса? Какова его предыстория? И какой возможен выход из него? На эти вопросы и пытается ответить данная работа доктора философских наук, профессора И.В.Малышева, ориентированная на специалистов: эстетиков, философов, культурологов.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.