Санкт-Петербургские вечера - [155]

Надеюсь, дорогой сенатор, вы не скажете, что я веду речь об иллюминатах не будучи с ним знаком. Я видел многих из них и собственной рукой переписывал их сочинения. Эти люди — а у меня были и друзья из их числа — часто меня наставляли и поучали, часто забавляли, а нередко и... впрочем, о некоторых вещах я не хочу вспоминать. Напротив, я стремлюсь находить во всем лишь светлые стороны. И я не однажды вам говорил, что в странах, отпавших от истинной церкви, секта эта может быть полезной: ведь она поддерживает религиозное чувство, приучает разум к догмату, спасает его от губительного действия Реформации (которая уже не знает никакой узды), приготовляя его таким образом к новому соединению. Я часто и с величайшим удовольствием вспоминаю, что у иллюминатов-протестан-тов — а многие из них были мне знакомы — я ни разу не встречал той характерной язвительности, для которой следовало бы придумать особое название, ибо она не похожа ни на одно чувство этого рода. Напротив, я находил у них лишь доброту, мягкость и даже благочестие — благочестие в их смысле, разумеется. И надеюсь,

не тщетно утоляют они жажду духом св. Франциска Сальского, Фенелона, св. Терезы, — и даже г-жа Гюйон, которую знают они наизусть, не будет им бесполезна. И однако, несмотря на все эти преимущества (или, лучше сказать, несмотря на эти возмещения недостатков), иллюминизм остается губительным для тех, кто находится под властью нашей — да и вашей, г-н сенатор, — церкви, ибо он совершенно уничтожает авторитет — фундамент нашей системы.

Признаюсь вам, господа: я не в силах постичь систему, которая соглашается верить в одни только чудеса и категорически требует, чтобы священнослужители их совершали — иначе их объявят бессильными и ничтожными. Блэр ^(||) составил прекрасное рассуждение о знаменитых словах св. Павла: «Теперь мы видим вещи как бы сквозь тусклое стекло и в смутных образах».¹ Он превосходно доказывает, что если мы достигнем понимания того, что происходит в ином мире, порядок нашего мира придет в расстройство, а вскоре и вовсе уничтожится, ибо у человека, знающего, что его ожидает, не будет больше ни сил, ни желания действовать. Подумайте хотя бы о краткости нашей жизни: в среднем нам предоставлено менее тридцати лет, — так кто же поверит, что подобным существам предназначено было беседовать с ангелами? И если служители культа и в самом деле созданы для общения с духами, для откровений и прочих необычайных деяний, то сверхъестественное станет для нас вполне обыкновенным состоянием. Это было бы великим чудом, но те, кто жаждет чудес, в силах

'Videmus nunc per speculum in aenigmate (Cor. 13, 12).^(!2)

творить их каждый день уже сейчас, ибо истинные чудеса суть добрые дела, совершаемые наперекор нашему характеру и страстям. И потому молодой человек, обуздывающий свои желания и взоры в присутствии красавицы, есть чудотворец более великий, чем сам Моисей, — и какой же священник не рекомендовал бы верующим подобного рода чудеса? За простотою Евангелия часто кроется глубокомыслие; мы читаем: «Если бы они видели чудеса, то не уверовали бы», — и нет истины более глубокой. Ясность разума не имеет ничего общего с праведностью воли, и вы, старинный мой друг, прекрасно знаете, что если бы некоторые особы нашли то, к чему они так стремятся, то вместо обретения совершенства они могли бы впасть в великий грех. Так чего же нам сегодня недостает, коль скоро уже сейчас мы в силах творить добро? И чего недостает священнослужителям, если получили они власть судить и отпускать грехи?

То, что в Библии есть загадки, несомненно, — но, говоря по правде, какое мне до них дело? И что такое кожаные одежды мне совершенно не любопытно знать. Или, может, вам это известно лучше, чем мне, — вам, людям, которые упорно трудятся над познанием подобных вещей? Да и станем ли мы совершеннее, если этого знания достигнем? Скажу еще раз: ищите и исследуйте, сколько вам будет угодно, — остерегайтесь, однако, заходить слишком далеко, дабы, предавшись своей собственной фантазии, не впасть в гибельные заблуждения. Вы напомнили нам мудрые слова: «Исследуйте писания». Но как и зачем? Прочтите весь текст: «Исследуйте писания, и вы увидите, что они свидетельствуют обо Мне» (Ин. 5, 39). А значит, речь здесь идет лишь об этом, уже доказанном и достоверном факте, а вовсе не о бесконечных исследованиях, относящихся к будущему, которое нам не принадлежит. А что касается другого текста: «падут звезды» или, лучше сказать: «звезды будут гаснуть и падать», то евангелист тотчас добавляет: «силы небесные будут поколеблены», и это выражение есть не что иное, как точный перевод предшествующих. Падающие звезды, которыми любуетесь вы прекрасными летними ночами, честно говоря, не слишком смущают мой разум. Но вернемся сейчас...

Кавалер. Вернемся — однако, с вашего позволения, не прежде, чем я обращусь с легким укором к нашему другу за одно вырвавшееся у него ненароком выражение. Он сказал буквально следующее: «Нет у вас больше героев» — и этого я не могу оставить без ответа. Пусть другие нации защищаются, как знают, — я же не уступлю ни в чем, что касалось бы чести моего народа. Французский священник и французский дворянин — родственники, и оба они — без страха и упрека\ Следует быть справедливыми, господа, и я полагаю, что революция дала такие образцы неустрашимости духовного сословия, которые ни в чем не уступают самому замечательному из того, что может представить нам история церкви. Отзвуки резни в Кармелитском монастыре,