Санкт-Петербургские вечера - [147]
Св. Иоанн Хризостом понимал этот текст так же, как и Вульгата, лишь несколько развил его смысл в диалоге: Έκ μή φαινομένων τα βλεπόμενα γέγονε (s. Ioannis Chryso-stomi In epistolam ad Hebraeos, hom. XXII, cap. XI).
6. (Cmp. 512. «Физик, проделавший опыт Гэльса...»)
Полагая, что данное обстоятельство известно немногим, считаю своим долгом заметить, что описание знаменитого опыта Гэльса >(19) с растениями, которые ничуть не убавляют вес питающей их почвы, буквально совпадает с тем, что обнаруживается в книге под названием «Actus Petri, seu Recognitiones». Знаменитый Уистон,>(20) который чрезвычайно высоко ценил эту книгу и перевел ее с греческого, поместил целый отрывок из нее в собственное сочинение «Astronomical principies of religion». (London, 1725,in 8°,p. 187). Автором Recognitiones считают св. Климента/>20 ученика ап,-Петра. Книга написана во II в. (вставки в нее относятся к III в.). См. об этом: Joh. Millii Prolegomena in Nov. Test, graecum, in fol., p. 1, n° 277, а также сочинение Руфина «De adulteratione librorum Origenis» (inter орр. Origenis. Bâle, Episcopius, 1771, 2 vol., in fol., t. I, p. 778).
7. (Cmp. 514. «...законы мироздания суть законы Кеплера»)
«Более чем вероятно, что Кеплер никогда бы и не помыслил о знаменитом законе, обессмертившем его имя, если бы закон этот не вышел, как бы сам собою, из его гармонической небесной системы, основанной... на неких пифагорейских совершенных числах, фигурах и созвучиях; системе таинственной и загадочной, которой Кеплер занимался от первой молодости до конца своих дней. С этой теорией соотносил он все свои труды, и именно ей обязаны мы большей частью наблюдений и сочинений Кеплера» (Мэран.>{22) Диссертация о льде. Париж, 1749, in 12°, предисл., с. 11).
8. (Стр. 514. «И даже после открытий Галилея он (Бэкон)... был убежден, что каустические стекла должны быть вогнутыми»)
«Соединение солнечных лучей увеличивает теплоту, как то доказывают зажигательные стекла, посередине более тонкие, чем по краям·, этим, как я полагаю, они отличаются от стекол для подзорных труб. Насколько помню, при пользовании зажигательным стеклом его сначала помещают между солнцем и телом, которое хотят поджечь, а затем поднимают по направлению к солнцу, отчего угол конуса становится более острым. Однако я убежден, что, если бы его сразу же установили на этом новом месте, оно не обладало бы той же зажигательной силой, хотя угол оставался бы столь же острым» (Inquisitio légitima de calore et frigore, t. II, p. 181). В другом месте он снова обращается к этому предмету и говорит, что «если зажигательное стекло поместить, например, на расстоянии ладони, то зажигательная его сила отнюдь не будет равна той силе, с которой оно действует, если поначалу его установить на вдвое меньшем расстоянии, а затем постепенно отводить на первое расстояние. Однако конус и конвергенция остаются прежними, а значит, теплота увеличивается именно благодаря движению» (там же, т. VIII; Nov. org., lib. II, η>β 28, ρ. 101 ).>(23) Дальше уже некуда: это предел невежества.
9. (Стр. 515. «...открыть что-либо в этой глубокой тайне природы можно будет лишь следуя идеям Гильберта или другим сходным теориям»)
Книгу Уильяма Гильберта, о которой так часто говорил Бэкон (Commentarii de magnete), я не читал и даже не смог ее отыскать. Впрочем, для моей цели достаточной заменой послужит следующий отрывок из физики Гассенди >(24) в сокращении Бернье, in 12°, т. I, гл. XV, с. 170-171: «Я убежден, что Земля есть не что иное, как огромный магнит, а магнит — не что иное, как маленькая Земля, которая происходит от истинной и подлинной земной субстанции. И если, наблюдая, как посаженный в землю саженец пускает корни, как он прорастает, как на нем появляются ветви и т. д... мы без труда убеждаемся в том, что этот побег был срезан (например) с оливкового дерева, то, подобным же образом, если мы приведем магнит в состояние равновесия и обнаружим, что он не только имеет собственные полюса, ось, экватор, параллели, меридианы и все прочие части, которые составляют тело Земли, но, кроме того, сообразуется с самой Землей, обращаясь своими полюсами к ее полюсам, а другими частями — к соответствующим частям Земли, то разве не убедимся мы в том, что магнит был отделен от Земли, или от истинной земной субстанции?»
10. (Стр. 515. «...вы можете, если угодно, читать сочинения неверующего врача, видя в нем ученого или — если слог его обладает достоинствами — писателя; но к постели своей не призывайте его никогда!» )
В своих бумагах я нашел наблюдение, убедительным образом подтверждающее данный тезис. Оно было извлечено мною из анонимного сообщения об английском докторе Шейне, включенного в 20-й том «Европейского журнала» (ноябрь 1719 г., с. 356).
«К чести профессоров медицины должно заметить, что величайшие теоретики и знаменитейшие практики этой науки благочестием своим были известны не меньше, чем обширностью познаний. И поистине не следует удивляться тому, что люди, призванные по своей профессии к исследованию глубочайших тайн природы, в то же время более других проникнуты представлением о мудрости и благости ее творца... Вероятно, это наука произвела в Англии более яркое созвездие мужей, знаменитых своим талантом, разумом и ученостью, чем любая иная отрасль наших знаний».
