Самый трудный километр - [10]

Командиры в штабе совещались. Они решили пожертвовать всей «низиной», отступить на «горку» и там укрепиться. Для этого нужно было в срочном порядке построить мощную бетонную плотину, которая бы как пробка заткнула тоннель. Иначе плывун прорвётся на действующие станции, где ходят поезда с пассажирами.

Бригада Тихоновича получила задание укладывать бетон в плотину на станции «Лесная». Место было хорошо знакомое. Именно отсюда начинался их путь сквозь замороженное древнее русло реки. Но сегодня проходчики не узнавали своих тоннелей.

Станция гудела от множества машин и голосов. Всюду стучали молотки, визжали пилы, сыпались искры электросварки.

Яркие прожекторы высвечивали голые тюбинговые стены. По рельсам беспрерывно сновали жёлтые электровозы, таща пузатые жёлтые вагонетки.

И вообще жёлтый цвет бросался в глаза. Жёлтые каски проходчиков, жёлтые ручки у лопат и пил, жёлтые заборчики ограждений, жёлтые огни светофоров. Этот цвет предостерегал, требовал внимания.

— Смотрите, Дед своих ребят привёл, — обрадовался Гена из Сосново, про которого уже все знали, что он первым обнаружил плывун.

— Нам подмога! Теперь дело пойдёт бойчее.

— Да, — согласился Тихонович.

— На нас надейся, да сам не плошай, — добавил Некирка.

Тихонович объяснил своим проходчикам задание:

— Вот лопаты, вот бетон. Тут берите, сюда кидайте!

Проходчики были несколько разочарованы. Не таким они себе представляли подземное сражение. Разве это геройство, когда только кидай лопатой да проворней пошевеливайся! Премудрость невелика.

— Что ж нам подвигов не оставили! — крикнул Некирка Скрипникову.

Но тут подошла следующая вагонетка, доверху нагруженная бетонным раствором. А они ещё не управились с первой.

— Что вы валандаетесь? Подвигов ищете! А слышите, как ревёт…

Из глубины тоннеля доносились странные звуки. Словно где-то выли волки, где-то фыркал и отдувался бегемот, мощным басом яростно ревел буйвол и пронзительно кричал ястреб. От этого гама неприятно сжималось в груди.

— Скорей! Скорей! Слышите, Плутон грозится!

Если верить мифам, под землёй текут полноводные реки Стикс и Лета. Стоит глотнуть из них хоть каплю водицы — и забудешь жизнь земную. Сам подземный владыка Плутон направляет их течение. Куда укажет своим двузубцем, туда и покатятся тяжёлые волны…

— Наверное, Плутон повернул двузубец в сторону нашей шахты.

Но проходчики не сдаются.

— Эй, кто потянет на чемпиона по киданию, — озорно крикнул Вася Некирка. — Дайте секундомер!

А за его спиной ка-ак ухнет — мороз продрал по коже! Тут уж не до шуток.

— Примите вагонетку.

От такого бешеного темпа у Некирки — да и не только у него — сильно стучало в висках и пот ручьями катился по лицу. Хорошо, что подоспела бригада Алексея Малышева и сменила ребят Тихоновича.

Малышев — богатырь. Похож на популярного артиста кино. Плечи широкие. Сам высокий. Силища в руках завидная. Лопата у него как детская игрушка летает.

«Жвяк!» — набрал полную. «Хлюп!» — бросил в плотину. Да норовит, чтобы в самый дальний угол попало — куда трудней всего забрасывать. Бригадир Малышев своих проходчиков жалеет.

Дед смотрел на него, прислонившись спиной к чугунной стенке, чувствовал, как в разгорячённое тело входит приятный холодок земли. Рядом тяжело сопели и отдувались его проходчики. Чуть-чуть пришли в себя, и Дед опять позвал: «Пошли».

Сколько уже раствора они перебросали в плотину, но едва только лоток прикрыли. А нужно закончить до того, как сюда, «на горку», доберётся плывун. Считанные часы в резерве. В другое время, если по всем правилам строить, на такое сооружение ушло бы полмесяца.

— Медлить нельзя, — сказал Дед. — Пошли вместе с Малышевым.

— Будем мешать друг другу, — засомневался Сметанин. — Тесно.

В тоннеле и вправду тесно. Он ведь не широкий: всего шесть метров. Шести проходчикам только и размахнуться лопатами в самую пору. А их собралось у плотины человек сто. Но всем нашлось дело. Забивают доски, ставят леса, толкают одна за другой вагонетки. Конвейер! Бетонный раствор опрокидывают прямо под ноги. Не успеет хлипкая куча растечься, проходчики ловят её лопатами и перебрасывают за деревянное ограждение. Там раствор принимают другие, плотно утрамбовывают его дрожащими машинками — вибраторами.

Дед с Малышевым забрались к задней стенке, с краёв подгребают. Здесь совсем не развернуться. Неудобно. Приходится сгибаться в три погибели, головой о чугунные тюбинги бьёшься.

Под ногами трясина.

— Ой, сапог застрял! — Иван Прудников дёрнул ногу, да никак не выдернуть. Бетон быстросхватывающийся, в момент застывает. Так и осталась обувка в плотине.

«Жвяк! Хлюп!» — урчит бетон.

«Три-ри-ри-ри-ра», — вторят ему дрожащие вибраторы.

А за спиной ревёт река. Подгоняет: кто кого!

Люди работают наперегонки с рекой. И не все выдерживают это бесконечно длинное напряжение. Руки начинают трястись. В голове шумит. Рот жадно глотает воздух. А сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди.

— Петя, отдохни, — запыхавшись, говорит Дед соседу, — потом меня сменишь.

Они теперь стали по очереди приваливаться к чугунной стенке на несколько минут, чтобы отдохнуть. А потом снова за работу.

Летят по сторонам бетонные брызги. Жаром пышет от напряжённых человеческих тел. Даже чугунный свод покрылся влагой. Вдруг срывается сверху тяжёлая капля и падает за шиворот. Обжигает холодом. Хочется поскорее вырваться из этой бетонной кружилихи.