Самый сладкий поцелуй - [4]

Джастин обернулся, и губы его сами растянулись в улыбке.

– Молли! Я говорил тебе сегодня, как ты потрясающе выглядишь в этом коротком платьишке?

– Не смей засматриваться на мои ноги, – сказала она и, покачивая бедрами, прошла мимо Джастина к холодильнику. – И как тебя терпит мой брат? Обычно Люк готов убить любого, кто посмотрит на меня с таким вожделением, с каким пялишься ты.

– Он уже обещал убить меня, если я к тебе прикоснусь, – усмехнувшись, сказал Джастин – так что успокойся: я буду только смотреть.

Она открыла дверцу холодильника, вытащила бутылочку холодного лимонада, открутила крышечку и, взглянув в глаза Джастину, эротично облизнула губы.

– Пить очень хочется, – томно произнесла она, поглаживая тонкими пальцами бутылку.

Джастин тут же пожалел, что он все еще в плавках. Он отчаянно покраснел, схватил банки с пивом и попятился к двери.

– Я пойду. Люк заждался, наверное.

– Ага, иди. – Молли откинула назад длинные светлые локоны и оперлась одной рукой о стену. – Я скоро присоединюсь к вам.

Джастин мгновенно ретировался, стараясь не думать о ехидной улыбке Молли. Она прекрасно видит, что он хочет ее, и потому издевается самыми изощренными методами. Вот, к примеру, позавчера…

Он тряхнул головой, стараясь отогнать видение: Молли садится с ним рядом на диван, бедро к бедру, и словно невзначай дотрагивается до его руки. Снова и снова. Опять и опять. Она терзала его своими невинными прикосновениями почти полчаса. Ему было не до фильма, который они смотрели. Джастин даже не помнил сюжета. Когда Молли ушла, он так и не посмотрел на экран.

А Люк только посмеивался над его влюбленностью. Кстати, где он? А, все там же – в шезлонге. Стоит оставить Люка одного, как он тут же засыпает, а потом жалуется на солнечные ожоги.

Джастин подошел к нему и поставил ледяную банку на прямо живот приятеля. Люк заорал и вскочил как ошпаренный.

– Идиот! Ты что творишь?!

Джастин согнулся пополам от смеха. Сразу как-то полегчало. Даже маленькая месть сладка.

Люк со злостью пнул шезлонг и кинулся на Джастина. Тот выронил из рук банки с пивом и прыгнул в бассейн, спасаясь бегством. Люк нырнул за ним. Некоторое время они, хохоча, как дети, брызгались друг в друга водой. Молли, наблюдавшая за этой сценой с балкона, возвела глаза к небу и ушла к себе.

Мальчишки, что с них взять.

– Ну что, ты проводил мою воздыхательницу? – спросил Люк, выбираясь из бассейна и подбирая пиво. Пенный напиток с шипением вырвался из банки, словно джинн после тысячелетнего заточения.

– Проводил. Кстати, она мне не понравилась.

– Почему же? – спросил Люк, снова падая в шезлонг.

– Слишком цинична.

– Правда? Не заметил. Возможно, все же стоит присмотреться к ней. Мне нравятся женщины с червоточинкой.

– Фи! – фыркнул Джастин. – Червивые яблоки тоже любишь?

– Ты не понимаешь, – усмехнулся Люк. – Женщина не должна быть идеальной. Если в ней не будет недостатков, то я умру от скуки.

– Дело твое, – сказал Джастин, поглядывая на балкон комнаты Молли. – А вот мне нравятся идеалы.

– Это ты о моей сестре? – расхохотался Люк. – Ну так ты сильно заблуждаешься. До идеала ей так же далеко, как мне до поста госсекретаря. Впрочем, не буду разочаровывать тебя раньше времени. Наслаждайся общением с Молли, только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Как это понимать? – хитро улыбнулся Джастин. – Ты официально разрешаешь мне с ней встречаться?

– Да пожалуйста, мне не жалко. Если, конечно, Молли сама захочет подпускать тебя ближе, чем на десять шагов. А ты прекрасно знаешь, что скорее свиньи полетят, чем она…

– Да-да, я в курсе, – сердито произнес Джастин. – Закроем тему. Дай-ка мне лучше пива.

2

Памелле с самого детства казалось, что она особенная. Не такая, как все. Намного лучше, только ей трудно это доказать, потому что нет самого необходимого – денег. А оттого никто не замечает ее незаурядности. Кто взглянет на красивую, но плохо одетую девчонку из бедного квартала? Только такие же неудачники, как и она сама. Памелла скрипела от злости зубами, понимая, как несправедливо такое отношение к ней.

Когда она стала школьницей, то всячески старалась показать свою независимость. Ей не хотелось общаться со сверстниками, которые считались ровней. Из-за такой нелюдимости Памелла прослыла зазнайкой и заносчивой воображалой, которая никак не хочет понять, что она – второй сорт. Одноклассники ее не любили. А Памелле было наплевать на них. Она знала, что рождена вовсе не для того, чтобы всю свою жизнь провести на задворках мира, всеми забытая и одинокая. Ей до смерти хотелось доказать всем, что она достойна стать королевой.

Узнав о существовании отца и его социальном положении, Памелла поняла, что не ошибалась: она действительно достойна большего.

Мечта сбылась: удалось вырваться из городских трущоб. Она унаследовала дом в Филадельфии. Да какой дом! Такими особняками владели только старейшие семьи высшего света. Ну и пусть он оказался заброшенным и давно не знавал ремонта. Все равно за него можно было выручить такое количество денег, что хватило бы на покупку квартирки пусть крохотной, но зато в центре города. Однако Памелла не собиралась пока расставаться с особняком. Никогда еще у нее не было столь просторного жилища. Ей надоели комнатушки, в которых она выросла, и сырой темный двор, совершенно непригодный для детских игр. Сейчас в распоряжении Памеллы имелся даже собственный сад с качелями. Да, скрипучими, но своими.