Самый нежный поцелуй - [22]

– Я прислала вам на почту первоначальный отчет из Стоунбери‑Холл, но в «Мурсайд‑Инн» всегда был очень слабый сигнал. – Ей повезло, что отчет графу ушел и что удалось дозвониться до Феликса и сообщить об их задержке из‑за снегопада.

Граф сосредоточил внимание на Тори и не смотрел на Джаспера, словно того и не было в кабинете.

– И что нового в родной усадьбе? – небрежно спросил он.

Тори поколебалась, прежде чем ответить. Она никогда не рассказывала графу о причине отъезда и об отсутствии желания возвращаться. Но она не знала, что ему вообще о ней известно. «Мурсайд‑Инн» не так далеко от Флэкстоуна. И возможно, граф там бывал в последние годы. Именно в «Мурсайд‑Инн» они и познакомились. И как она не подумала об этом раньше?

– Все по‑старому. Постояльцев больше обычного из‑за снегопада. Джаспер развлекал детишек. – Она улыбнулась Джасперу, но тот не ответил на ее улыбку, как, впрочем, и граф.

Ладно. Пожалуй, стоит сосредоточиться на отчете по поездке.

– Итак, Стоунбери‑Холл. – Она подвинула к графу ноутбук с фотографиями усадьбы. – Особняк оказался не таким просторным, как мы надеялись. А может быть, существующие площади не так эффективно используются. Но определенно есть потенциал для фермерского магазина и кафе, а дворовые постройки можно использовать для проведения мастер‑классов по различным ремеслам. Есть место и для игровой детской площадки.

– Я не согласен, – неожиданно заявил Джаспер. – Поместье невелико, несмотря на крепостную стену с башнями. Особняк лучше всего использовать в качестве жилого помещения или даже своего рода семейного убежища, в случае необходимости, – отчеканил Джаспер, сверля отца взглядом.

Тори в изумлении уставилась на Джаспера. Постепенно кусочки мозаики начали складываться в единое целое.

Конечно, он хочет прикарманить усадьбу, этот законченный донжуан и эгоист. Как только ей в голову пришло, что он изменился? Он все тот же избалованный богач‑аристократ, привыкший иметь все, что захочет.

Слава богу, что она сумела перед ним устоять.

– Полагаю, что Стоунбери имеет гораздо больший потенциал, чем просто еще один отель для отдыха, – возразила Тори. – Арендная плата за такое место только в сезон будет намного ниже, чем если бы мы пустили в ход и земли поместья. Не говоря уже о том, что мой план сделает имение доступным для местных жителей, всех, а не только тех, кто может позволить себе арендовать это место.

Возможно, граф и был типичным богатым аристократом, хотя и отличался от представителей своего класса. Земли поместья обычно были открыты для пешеходов и местных жителей, и они проводили много мероприятий как в парке поместья, так и в его окрестностях. Тори знала, что отчасти это началось как способ сохранить доходность поместья после того, как отец графа едва не разорил имение. Но благодаря усердной работе графа и Тори в течение последних нескольких лет поместье Флэкстоун обрело былую прибыльность.

Тори нравился подход графа, который считал, что все поместья являются частью истории страны, а владельцы лишь их хранители. И ей претила мысль о том, что будущий наследник стремится использовать фамильную собственность исключительно в личных целях.

Джаспер буквально испепелил Тори взглядом.

– Отец, я хотел бы обсудить это приватно, – отчеканил он, намеренно подчеркивая последнее слово.

Тори вся бурлила от негодования. А она чуть было не прониклась приязнью к этому эгоисту. Доверилась ему. Позволила себя утешать. Целовала его.

Схватив во стола ноутбук и бумаги, она кивнула графу:

– Конечно, я не стану мешать сугубо семейному разговору.

С этими словами она пулей вылетела из кабинета, хотя ей ужасно хотелось запустить чем‑нибудь в красавчика виконта Дарлтона.

* * *

– Что же, я думаю, тебе нужно кое‑что сделать, – сказал граф, наблюдая, как Тори выскочила из кабинета. – Я надеялся, что совместная работа поможет вам найти общий язык и, возможно, даже подружиться, но… – Он вздохнул. – Так. Скажи мне, почему ты думаешь, что Тори ошибается насчет Стоунбери‑Холл?

У Джаспера засосало под ложечкой.

– Я не думаю, что она ошибается. – Только сейчас он понял, что именно так это и прозвучало. Неудивительно, что Тори ретировалась. – У имения действительно большой потенциал, и Тори во многом права. Но сам дом – это настоящий фамильный особняк. И я знаю, что она тоже это почувствовала. Однако Тори прежде всего печется о твоей империи собственности и своей работе. Я же думаю о нашей семье. И о твоих планах погубить всех нас.

У Джаспера защемило сердце точно так же, когда он прочитал письмо отца несколько недель назад там, в Америке. В голове набатом гремели роковые слова:

«Пришло время быть откровенным и честным с миром. Феликс заслуживает того, чтобы я публично признал его своим сыном».

Ни слова о том, чего заслуживает Джаспер, никакого упоминания о том, как это отразится на его матери, смиренной леди Флэкстоун, супруге графа в течение почти тридцати лет. Его отец просто делал то, что хотел.

Граф снова вздохнул.

– Ты все еще против того, чтобы я публично признал Феликса своим сыном?

– Да! И еще раз да! – воскликнул Джаспер.

– Никогда не думал, что репутация семьи Флэкстоун настолько важна для тебя, Джаспер. Если ты так беспокоишься о фамильном наследии и своем месте в истории семьи, ты должен бы оставаться здесь и защищать его лично. – В интонации графа звучал стальной оттенок. Раньше Джаспер не решился бы возразить отцу, но он повзрослел и сейчас чувствовал себя с графом на равных.