Самоучитель по современной фотографии - [9]
Кроме этого зеркалки получают неограниченные возможности смены оптики[15]. И опять безо всяких искажений в видоискателе. Сменная же оптика бывает от объектива «рыбий глаз», когда фотограф способен снять чуть ли не свой затылок (обзор объектива лежит в пределах ста восьмидесяти градусов), до супертелевика с фокусом в тысячу миллиметров. Таким объективом можно снять, скажем, Луну во весь кадр! В то время когда обычным — с булавочную иголку. Я уже не говорю о зум-объективах.
Ладно, про оптику мы поговорим специально в отведенном для нее месте, а пока вернемся к зеркальным камерам и детально рассмотрим, что же нас ожидает.
Среди камер подобного типа есть много дешевых и простых, что в нашем случае явление отрадное. Прежде всего надо упомянуть аппаратуру украинского завода «Арсенал». Это «Киев-19». Если Вам попадется хорошо отлаженная камера, можно долгие годы не беспокоиться. Это механический аппарат с широким диапазоном выдержек от 1/2 секунды до 1/500 секунды. Такая широта достаточна, чтобы делать снимки практически при любом освещении. «Киев-19» имеет встроенный экспонометр, что при правильном практическом его использовании будет Вам добрым помощником. В этом фотоаппарате объективы присоединяются к корпусу точно так же, как и в Nicon. Это значит, что в будущем Вы сможете приобрести «Никон» и пользоваться отечественной оптикой[16]. Это не шутка. Наша оптика приличного качества, и если положить рядом два ценника на отечественный и японский объективы, то выбор станет очевидным не только мне. Кстати, ваш покорный слуга так и начинал. Разорился на старую коробку «Никона» и снимал киевскими объективами. И был полностью удовлетворен. До поры до времени.
Читая эту главу, дорогой читатель, Вы сталкиваетесь с непонятными терминами и названиями. Полное объяснение этих инкогнито далее — сейчас будет правильным отмечать для себя положительное или отрицательное их влияние на качество и класс фотоаппарата.
Среди наших есть еще один сувенир. Называется — «Зенит». Эти камеры выступают под большим количеством номеров, но толку от этого мало. Камера мало приспособлена для чего-нибудь путного. Хотя в нашей стране «Зениты» распространены, как улицы Мира. Прорезиненные шторки затвора и мизерное количество выдержек уменьшают его ресурсы и возможности. В последнее время выпускались марки «Зенита-18» и «Зенита-19». В них металлический затвор, полная шкала выдержек… «Зенит-19» даже автомат, то есть умеет самостоятельно «назначить» выдержку при указанной Вами диафрагме.
Такой автоматический режим называется приоритет выдержки. Это не совсем правильное применение слова, но так переводят иностранные инструкции. Термин «приоритет» теперь уже прочно вошел в лексику продавцов фотоаппаратуры.
Отечественная автоматика не является чем-то выдающимся. Наша промышленность не в состоянии выпускать профессиональную аппаратуру. Погоня за Японией выглядит удручающе. Правильно было бы остановиться на хорошей механической камере и довести ее до ума. Основным недостатком «Зенита» можно назвать большое сотрясение фотоаппарата при срабатывании затвора. Зеркало, которое поднимается для пропуска света на пленку, после окончания съемки падает на прежнее место, словно пудовая гиря. Я держал «Зениты» в руках — при каждом спуске затвора фотоаппарат встряхивает, словно нервнобольного.
Я не хочу расстраивать всех обладателей «Зенитов». При таком искусственном засилии этих камер в стране многим фотолюбителям ничего другого не оставалось делать, как покупать и снимать тем, что есть. Многие фотографы и по сей день пользуются ими. Правда, куплены такие камеры лет 15–20 назад, когда промышленность старалась отвечать за качество. Странно, но такие камеры снимают надежней, чем их поздние братья.
Если Вы еще не купили фотоаппарат, а собираетесь остановиться на простой, но хорошей зеркальной камере — купите «Киев-19». Он тоже далеко не подарок, но все-таки… Почти все фотографы, которые зарабатывали деньги съемкой детских садов, пляжей, ЗАГСов, работали на «Киевах».
Ради справедливости — к «Зенитам» выпускаются очень неплохие объективы, что иногда оправдывает покупку такой камеры.
Среди легкодоступных камер есть еще одно семейство из не такого далекого зарубежья. Это фотоаппарат Praktica из бывшей ГДР. (Господи, как все быстро поменялось.) «Практика» в наше социалистическое недалеко считалась роскошью и профессиональной аппаратурой. Собственно, это «Зенит», только настоящий. На Измайловском вернисаже можно приобрести подержанную «Практику» очень-очень недорого. И снимать ею еще сто лет. К тому же к ней подходят все наши резьбовые объективы от «Зенита». (Резьбовые — это такие, которые привинчиваются к корпусу фотоаппарата.)
В фотомагазинах можно купить современную «Практику». Это уже серьезная техника с автоматической возможностью съемки, перестройкой на ручной режим. Стоимость ее не пугает. И если продавец при покупке самолично проверит срабатывание основных механизмов, а в дальнейшем Вы будете относиться к камере дружественно, можно уверенно сказать: «Вы счастливый человек!» В специальной литературе описываются характеристики всех фотоаппаратов и оптики. Practica мало в чем беспомощна перед великими. По характеристикам. В реальности японская техника отличается надежностью и стабильностью этих характеристик. Правда, в любительской фотографии заметить разницу почти невозможно. А так как бывшая ГДР есть все-таки ГДР, а не Япония, рынок не позволяет на германские фотоаппараты установить большую цену.
Данная книга создана в помощь людям, у которых возникает необъятный интерес. Интерес, связанный с вопросом дизайна и искусства. Как дизайнер или художник становится тем или иным представителем своей профессии? Есть ли что-либо общее в пути искусства и дизайна, возможно ли нам его повторить? Какой жизненный путь он проходит? В книге вы познакомитесь с известными дизайнерами и их работами: Дитерс Рамс, Джонатан Айв, Фернандо Гутьеррес, Фуми Шибата, Артемий Лебедев и другими.
Первая в России книга о патафизике – аномальной научной дисциплине и феномене, находящемся у истоков ключевых явлений искусства и культуры XX века, таких как абсурдизм, дада, футуризм, сюрреализм, ситуационизм и др. Само слово было изобретено школьниками из Ренна и чаще всего ассоциируется с одим из них – поэтом и драматургом Альфредом Жарри (1873–1907). В книге английского писателя, исследователя и композитора рассматриваются основные принципы, символика и предмет патафизики, а также даётся широкий взгляд на развитие патафизических идей в трудах и в жизни А.
Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека. Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое.
Книга «Чертополох и терн» — результат многолетнего исследовательского труда, панорама социальной и политической истории Европы с XIV по XXI вв. через призму истории живописи. Холст, фреска, картина — это образ общества. Анализируя произведение искусства, можно понять динамику европейской истории — постоянный выбор между республикой и империей, между верой и идеологией. Вторая часть книги — «Возрождение Возрождения» — посвящена истории живописи от возникновения маньеризма до XXI в. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Книга голландского историка Шенга Схейена – самая полная на сегодняшний день биография Сергея Дягилева (1872–1929). Дягилев мечтал стать певцом, композитором, художественным критиком, но взялся сочинять куда более таинственное и глобальное произведение – образ будущего искусства. Умение уловить и вывести на свет новое, небывалое – самая суть его гения. Дягилевские «Русские сезоны» на сто лет вперед определили репутацию искусства России как самого передового, экстраординарного и захватывающего балетного явления. Провидец и тиран, ловец душ и неисправимый одиночка, визионер и провокатор, он слышал музыку раньше сочинившего ее композитора и видел танец прежде первого па.
За шесть десятилетий творческой жизни Пьер Огюст Ренуар, один из родоначальников импрессионизма, создал около шести тысяч произведений — по сотне в год, при этом его картины безошибочно узнаваемы по исходящему от них ощущению счастья и гармонии. Писатель Октав Мирбо назвал Ренуара единственным великим художником, не написавшим ни одной печальной картины. Его полотна отразили ту радость, которую испытывал он сам при их создании. Его не привлекали героические и трагические сюжеты, он любил людей, свет и природу, писал танцующих и веселящихся горожан и селян, красивые пейзажи и цветы, очаровательных детей и молодых, полных жизни женщин.Соотечественник Ренуара историк искусств Паскаль Бонафу рассказывает о его непростых отношениях с коллегами, продавцами картин и чиновниками, о его живописных приемах и цветовых предпочтениях, раскрывает секрет, почему художник не считал себя гением и как ухитрялся в старости, почти не владея руками и будучи прикован к инвалидному креслу, писать картины на пленэре и создавать скульптуры.