Самоучитель по современной фотографии - [7]
Явление параллакса возникает в том случае, когда видоискатель (глазок, куда вы смотрите) не сопряжен с тем, что видит объектив. А он видит как бы рядом.
Так происходит в фотоаппаратах, о которых написано выше. Даже такое небольшое несоответствие влияет на границы кадра. Если Вы предпримите попытку снять крупным планом лицо и скадрируете изображение в видоискателе, то на пленке окажутся совершенно иные границы кадра. Часть лба может оказаться «отрезанной», зато появится шея, которая в данный момент ни к чему. На больших расстояниях параллакс также существует, но уже не очевиден для глаза. Фотографу, который снимает на такие камеры, следует корректировать в видоискателе изображение с учетом параллакса. При каждом изменении расстояния очевидность воздействия параллакса меняется, и, если в Вашей камере нет параллактических отметок (в окуляре видоискателя слегка подсвечены границы будущего кадра) или не предусмотрен автоматический «устранитель» этого явления, коррекция изображения вырабатывается практикой. Ничего в этом смертельного нет Две-три пленки, и сразу станет ясно, что и как необходимо изменить. Вы смотрите в видоискатель и понимаете, что объектив видит немного выше (ниже — у кого какая камера) или правее (левее). Слегка измените положение фотоаппарата и оставьте над головой (при съемке портрета) больше воздуха, чем необходимо. В этом случае объектив увидит так, как Вам надо. То есть Вы скорректировали изображение в видоискателе с учетом параллакса. И устранили его.
Для более пытливых я предлагаю посвятить параллаксу специальное время и пятнадцать-двадцать кадров пленки. Вам необходимо снять один и тот же сюжет (пусть это будет портрет родственницы) несколько раз, записывая при этом в блокнот параметры каждого кадра. Чтобы потом, когда Вы получите готовые фотографии, можно было сравнить записи с тем, что получилось. Так надо сделать несколько сюжетов на разном расстоянии, и практически на следующий день Вы избавитесь от этого страшного зверя.
Старинные шкатулки
Особая гордость возникает в моем сердце, когда я пишу сию главу. Можно смело похвастать, что ничего подобного ни я, ни Вы ни в какой литературе по фотографии никогда не найдете.
Может, потому, что не нужна эта глава вовсе?
Тогда простите мне маленькие шалости.
Дело в том, что я хочу поговорить о старой фотоаппаратуре и в тайных глубинах своей гордости надеюсь, что среди Вас найдутся ненормальные, типа автора, и с удовольствием погуляют со мной по старым фотодворикам и переулкам.
Я хочу рассказать Вам о фотоаппаратах старых моделей, которые в магазине уже не купить, но которые снимают так, что позавидует любой средний аппарат. Кроме того, я надеюсь, это не будет праздной прогулкой для тех, кто действительно хочет научиться фотографировать. Как старые мастера.
Для Вас, увлеченные юноши, эта глава.
Конечно, мир фотографической техники наших отцов безвозвратно ушел в прошлое вместе со знаниями и беззаветной любовью к своему делу. Помните фотографа МУРа из кино «Место встречи изменить нельзя»? («Шесть на девять».)
Но, уверяю Вас, что качество снимков, которые снимали наши отцы и деды, остается эталоном и по сегодняшний день. Не правда ли? Конечно, дело не только в самих дедах, но и в технике, которой они пользовались. Вот об этом и поговорим.
Та эпоха фотографирования на малоформатную пленку пользовалась в основном так называемыми дальномерными фотоаппаратами[10].
Такое название эти камеры получили из-за применения принципа дальномера для наводки на резкость.
Иными словами, Вы смотрите в видоискатель, который расположен так же, как и у «мыльниц» (хотя эти камеры далеко не такого класса), и видите словно бы раздвоенное изображение. Поворачивая кольцо резкости на объективе, мы видим, что изображение в видоискателе совмещается, и это означает, что наводка на резкость произошла и можно снимать. В этих камерах присутствует явление параллакса, но читателей, знакомых с предыдущей главой, этим термином уже не испугаешь. Во всем остальном эти камеры очень достойного качества, надежности и удобства. Мне кажется, что они еще и красивы.
К числу подобных фотоаппаратов принадлежат высочайшего класса камеры фирмы Contax, фотоаппараты легендарной «Лейки», обладающие набором сменных объективов. Маг и магистр от фотографии Картье-Брессон снимал именно на такие камеры. Видели ли Вы его фотографии? То-то же.
Наши отечественные камеры не уступают этим корифеям ни в чем, кроме марки. Но это и не удивительно. Не будем вдаваться в подробности, а только скажем, что фотоаппараты марки «Зоркий» и есть «Лейка». А «Киев» модификаций с первую по четвертую не что иное, как великий «Контакс». Уж так получилось. Есть еще одна русская фабрика, которая раньше выпускала приличную фотографическую аппаратуру, да и сейчас выпускает, но уже похуже. Это фабрика, организованная при колонии беспризорников им. Ф.Э. Дзержинского. И фотоаппараты также называются — «ФЭД». Сейчас эта фабрика находится уже в другом государстве — Украине.
Я помню, что среди великолепной семерки нашей игры раздавались робкие голоса желания заняться фотографией. Эй, откликнитесь! Мой Вам совет: если не хватает средств на покупку хорошей зеркальной камеры (о ней Вы прочтете в следующей главе), не тратьтесь на дорогую «мыльницу» или на дешевую «зеркалку». Это все равно, что лететь на самолете, но со скоростью поезда. Купите старую камеру, которая когда-то считалась лучшей (одной из лучших), а теперь в век электроники стоит совсем ничего. Придет время, и Вы купите все, что Вам захочется… Но тогда Вы уже будете настоящим фотографом.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
«Пятого марта в Академии художеств открылась вторая выставка «Общества выставок художественных произведений». С грустными размышлениями поднимался я по гранитным ступеням нашего храма «свободных искусств». Когда-то, вспомнилось мне, здесь, в этих стенах, соединялись все художественные русские силы; здесь, наряду с произведениями маститых профессоров, стояли первые опыты теперешней русской школы: гг. Ге, Крамского, Маковских, Якоби, Шишкина… Здесь можно было шаг за шагом проследить всю летопись нашего искусства, а теперь! Раздвоение, вражда!..».
Книга известного арт-критика и куратора Виктора Мизиано представляет собой первую на русском языке попытку теоретического описания кураторской практики. Появление последней в конце 1960-х – начале 1970-х годов автор связывает с переходом от индустриального к постиндустриальному (нематериальному) производству. Деятельность куратора рассматривается в книге в контексте системы искусства, а также через отношение глобальных и локальных художественных процессов. Автор исследует внутреннюю природу кураторства, присущие ему язык и этику.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.