Самоучитель по современной фотографии - [8]
Есть еще несколько причин, по которым мой совет не теряет «бодрости». Вам, покорителям света и тени, захочется еще много чего приобрести для полноценной съемки. И объективы на все случаи, и светофильтры для эффектной передачи сюжета и его смысла… Да чего греха таить — листья не опадут, а Вы попросите вторую камеру. Где столько денег набрать? Представьте себе, что через год Вам не понравится все, чем горели в прошлое воскресенье. Или — внутренний голос скажет: «Переходи на натюрморт!» Что Вы ему ответите?
Чтобы профессионально снимать натюрморт и увеличивать негативы в отпечатках до размеров средних картин, понадобится уже среднеформатная, как минимум, камера. Или складная пластиночная. Вы поинтересуетесь в магазине, справитесь о цене, продадите свою квартиру и тогда, конечно… Снимать, правда, придется только на улице. А у меня и здесь совет не состарился. Когда Вы походите там, где я скажу, фотография станет понятней в тысячу раз. Одно знакомство с каким-нибудь старичком-фотографом дядей Петей принесет Вам больше пользы, чем ежегодное посещение семинаров по светописи[11].
Итак, я открываю тайну, известную любому фотографирующему и проходившему через Москву. Вернисаж в Измайлово[12].
Я провел там Лучшие свои субботы и воскресенья. Я был заворожен миром фотографической утвари, собранной со всего света. Вам, жаждущим, лучшего не найти! В свое время мной с Измайловского было перетаскано несколько чемоданов. Я экспериментировал со съемкой, фотоаппаратами, светом. Я был влюблен в старинные камеры. Иностранцы скупали подобные вещи как сувениры, а я на них снимал! Потом, проявив и напечатав, показывал друзьям, которые говорили: «Это ты на Canon?»
И сейчас я иногда достаю старую складную камеру, которую мне продал легендарный дядя Петя с Якиманки, и начинаю священнодействовать. Тут, конечно, не разбежишься на пять кадров в секунду. Но это и другая фотография! Мышление другое, что ли…
Забегая вперед, скажу, что на таких рынках можно купить не только волшебное старье, но и очень приличные зеркальные фотокамеры. Простенькую «Практику», например, которая прослужит Вам еще и еще, ранние модели японской техники. Они, конечно, подороже… Но если Вы потрудитесь с проверкой всех основных узлов аппарата[13], заглянете внутрь и подтвердятся в какой-то степени слова продавца, что ею, понимаешь, сняли всего десяток пленок, то можно вообще не заглядывать в фотомагазины современной техники. Нет смысла. Новые снимают так же. Если Вам не хочется с наворотами, конечно… Я регулярно снимаю старым «Кэноном» и не вижу никакой разницы, сравнивая с новым.
Заканчивая путешествие по раскопкам, считаю своим долгом предложить еще один совет. Все, что здесь было сказано о покупке аппаратуры у «подозрительных типчиков», имеет отношение только к старой технике. И никогда не к новой. Договорились? Вот и славно.
Я отдаю себе отчет, что данная глава найдет отклик в немногих сердцах. Но именно эти сердца и нуждаются в подобной информации.
Если Вы остановили свой выбор на таком «классе» техники, прочитайте главу о зеркальных фотоаппаратах просто так. Может, и там что приглянется. И только потом переходите к ученой главе «Совершенно секретно».
Зеркалки
Я убежден, что хотя бы один раз в жизни Вы слышали это загадочное словосочетание… «Зеркальные камеры». В этой главе мы наконец-то снимем завесу с этого могучего механизма.
Что же значит — «зеркальные»? Я беру это слово в кавычки совершенно неправильно, так как в устройствах подобных фотоаппаратов действительно применен принцип зеркального отражения. То есть изображение предмета съемки проходит сквозь объектив и попадает на зеркало, установленное к нему под углом в сорок пять градусов, которое перенаправляет изображение на другое зеркало, установленное таким же образом. Мы же, приставив глаз к видоискателю, видим именно это изображение (через зеркало, конечно). И без всяких там параллаксов.
Подобный фокус можно проделать в течение трех секунд при наличии любого зеркала и приятеля. Посмотрите на себя в это волшебное стекло, убедитесь в наличии соответствующего изображения (дабы эксперимент был корректен). Затем поверните зеркало в сторону приятеля так, чтобы вместо Вашего лица появилось приятельское. Получилось? Выходит, что он видит Вас, а Вы — его. Но не напрямую, а через зеркало.
Согласитесь, что это просто. Но оказалось, что за этой простотой кроются величайшие возможности для фотографии.
В свою очередь и эти камеры представлены в нескольких классах. Помимо чисто технических особенностей классы отличаются качеством, надежностью, наличием той или иной автоматики.
Зеркальные фотоаппараты на сегодняшний день являются самыми совершенными механизмами, приспособленными практически для любых видов съемки. От простейших снимков на память до сложных художественных и технических фотографий.
Но основное преимущество аппаратов этого типа в том, что Вы видите истинные границы кадра, точно такие же, как и в поле зрения объектива. Это мощное оружие в руках фотографа! Вы наблюдаете действительное изображение будущего кадра, изменяете его по своему желанию, меняете точку съемки и все время следите за изменениями изображения в своем видоискателе. Теперь Вы никогда уже не «отрежете» голову или ноги своего приятеля, который позирует перед камерой. Конечно, если Вам не хочется насолить ему за что-нибудь. В зеркальных камерах параллакс отсутствует
Данная книга создана в помощь людям, у которых возникает необъятный интерес. Интерес, связанный с вопросом дизайна и искусства. Как дизайнер или художник становится тем или иным представителем своей профессии? Есть ли что-либо общее в пути искусства и дизайна, возможно ли нам его повторить? Какой жизненный путь он проходит? В книге вы познакомитесь с известными дизайнерами и их работами: Дитерс Рамс, Джонатан Айв, Фернандо Гутьеррес, Фуми Шибата, Артемий Лебедев и другими.
Первая в России книга о патафизике – аномальной научной дисциплине и феномене, находящемся у истоков ключевых явлений искусства и культуры XX века, таких как абсурдизм, дада, футуризм, сюрреализм, ситуационизм и др. Само слово было изобретено школьниками из Ренна и чаще всего ассоциируется с одим из них – поэтом и драматургом Альфредом Жарри (1873–1907). В книге английского писателя, исследователя и композитора рассматриваются основные принципы, символика и предмет патафизики, а также даётся широкий взгляд на развитие патафизических идей в трудах и в жизни А.
Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека. Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое.
Книга «Чертополох и терн» — результат многолетнего исследовательского труда, панорама социальной и политической истории Европы с XIV по XXI вв. через призму истории живописи. Холст, фреска, картина — это образ общества. Анализируя произведение искусства, можно понять динамику европейской истории — постоянный выбор между республикой и империей, между верой и идеологией. Вторая часть книги — «Возрождение Возрождения» — посвящена истории живописи от возникновения маньеризма до XXI в. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Книга голландского историка Шенга Схейена – самая полная на сегодняшний день биография Сергея Дягилева (1872–1929). Дягилев мечтал стать певцом, композитором, художественным критиком, но взялся сочинять куда более таинственное и глобальное произведение – образ будущего искусства. Умение уловить и вывести на свет новое, небывалое – самая суть его гения. Дягилевские «Русские сезоны» на сто лет вперед определили репутацию искусства России как самого передового, экстраординарного и захватывающего балетного явления. Провидец и тиран, ловец душ и неисправимый одиночка, визионер и провокатор, он слышал музыку раньше сочинившего ее композитора и видел танец прежде первого па.
За шесть десятилетий творческой жизни Пьер Огюст Ренуар, один из родоначальников импрессионизма, создал около шести тысяч произведений — по сотне в год, при этом его картины безошибочно узнаваемы по исходящему от них ощущению счастья и гармонии. Писатель Октав Мирбо назвал Ренуара единственным великим художником, не написавшим ни одной печальной картины. Его полотна отразили ту радость, которую испытывал он сам при их создании. Его не привлекали героические и трагические сюжеты, он любил людей, свет и природу, писал танцующих и веселящихся горожан и селян, красивые пейзажи и цветы, очаровательных детей и молодых, полных жизни женщин.Соотечественник Ренуара историк искусств Паскаль Бонафу рассказывает о его непростых отношениях с коллегами, продавцами картин и чиновниками, о его живописных приемах и цветовых предпочтениях, раскрывает секрет, почему художник не считал себя гением и как ухитрялся в старости, почти не владея руками и будучи прикован к инвалидному креслу, писать картины на пленэре и создавать скульптуры.