Sjeng Scheijen
DIAGHILEV
Een Leven Voor De Kunst
Sjeng Scheijen
SERGEJ DIAGHILEV. EEN LEVEN VOOR DE KUNST
Издательская Группа «Азбука-Аттикус» выражает благодарность Голландскому литературному фонду (Nederlands letterenfonds – www.letterenfonds.nl) за помощь в издании этой книги
В оформлении обложки использована репродукция картины «Портрет С. Дягилева с няней». Художник Леон Бакст, 1906. Холст, масло. Государственный Русский музей, РИА Новости
© Sjeng Scheijen, 2009, 2010
© Князькова С., перевод на русский язык, 2012
© Возненко Н., перевод на русский язык, 2012
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2016 КоЛибри>®
* * *
«Итак, Вы здесь. Как здорово!»
Эрик Сати
«Дьявол во плоти – вот кто такой Дягилев».
Жан Кокто
«Серж Дягилев – человек страшный и обворожительный, он умел заставить плясать даже камни».
Клод Дебюсси
«Итак, Дягилев – великий человек, а Нижинский – его пророк».
Клод Дебюсси
«Это чудище, этот священный монстр, этот русский принц, которого жизнь устраивала, только если в ней происходили чудеса».
Жан Кокто
«Дягилев, незаменимый Дягилев, был маг и волшебник».
Франсис Пуленк
«Дягилев сделал три вещи: он открыл Россию русским, открыл Россию миру; кроме того, он показал мир, новый мир – ему самому».
Фрэнсис Стейгмюллер
«Дягилев – человек обходительный, но страшный…»
Эрик Сати
«Дягилев – это Людовик XIV».
Анри Матисс
«Невозможно понять, что он за человек, он очаровывает и сводит с ума одновременно, словно змея, он ускользает из рук – в сущности, его волнует только он сам и то, чем он занимается».
Анри Матисс
«Все в Дягилеве страшное и значительное».
Александр Блок
«…Громадная и, несомненно, единственная фигура, размеры которой увеличиваются по мере того, как она удаляется».
Сергей Прокофьев
«Этот стихийный человек – одна из самых характерных фигур нашей родины, соединявшая в себе все чары и всю непогасшую мощь русской культуры».
Александр Бенуа
«Надо идти напролом. Надо поражать и не бояться этого, надо выступать сразу, показать себя целиком, со всеми качествами и недостатками своей национальности».
Сергей Дягилев
Введение: смерть в Венеции
21 августа 1929 года от «Гранд Отель де Бэн» на Лидо отплыла гондола в сторону Сан-Микеле, островка, на котором с начала XIX века находится кладбище города Венеция. Лежащее в гондоле тело предстояло захоронить в греческо-православной части этого кладбища. При жизни покойного звали Сергей Павлович Дягилев. Руководитель и организатор труппы Ballets Russes, он был одним из глашатаев современного искусства в XX веке. На протяжении двадцати двух лет Дягилев вел активную творческую деятельность в Западной и Центральной Европе, изменив за этот относительно небольшой промежуток времени мир балета, театра, музыки и изобразительного искусства так, как это еще не удавалось никому.
Начиная с 1896 года он много выступал в России в качестве критика, получил известность как организатор выставок, издатель и искусствовед. Он вывел русское искусство из многолетней стагнации; посредством выставок и выступлений в журнале проложил путь международному символизму, югендштилю, «Arts and Crafts Movement»,[1] «русскому стилю», а также привлек внимание к забытым аспектам русского искусства прошлого. В Европе на частные средства он создал странствующую балетную труппу, выступавшую на самых знаменитых европейских и американских сценах. Больше двадцати лет она представляла собой уникальный балетный коллектив, равного которому не было в мире. С первых же сезонов выступления труппы имели громадный успех, удовлетворяя потребность публики в славянской и ориентальной экзотике. Но незадолго до начала Первой мировой войны Дягилев начал реформировать труппу, превращать ее в платформу и лабораторию авангарда, сотрудничая с такими художниками, как Пикассо, Кокто, Дерен, Брак и Матисс, с футуристами, кубистами и сюрреалистами, с русскими авангардистами Ларионовым, Гончаровой и Наумом Габо. Ради этого он шел на огромный личный и финансовый риск, преодолевал сопротивление со стороны даже своих ближайших друзей. Значение дягилевских Русских сезонов для распространения эстетики и престижа европейского авангарда невозможно переоценить.[2]
Дягилев не опирался ни на какую постоянную организацию, десять лет не имел головной конторы и постоянных спонсоров. У него не было дома и практически никакого имущества. Он ездил по миру с чемоданами в сопровождении одного слуги, ночевал в дорогих отелях, хотя далеко не всегда был в состоянии за них расплатиться. Импресарио нес персональную ответственность за программу, контракты, рекламу, ангажемент артистов и, самое главное, за творческое решение спектаклей, из которых очень многие были отмечены печатью его индивидуальности. Он не раз оказывался на краю финансовой пропасти и даже однажды в нее угодил. При этом его радушно принимали монархи, высшая аристократия и богатые промышленники.
Все, кто знал Дягилева, подчеркивали его «русскость», любовь к родине, с которой его разлучила Первая мировая война. Даже после пятнадцати лет постоянного пребывания в Западной Европе, когда в его труппу стало входить все больше иностранцев, круг его ближайших друзей и знакомых за редким исключением составляли по-прежнему одни только русские. Разлука с Россией, возможно, была драмой всей его жизни, но отчасти это был его собственный выбор, отчасти – результат смятения и невозможности что-либо изменить.
