Самосуд. Преступление как анархистский источник общественного порядка - [7]
Что лучше?
В таком одержимом законами обществе как наше, ни закон, ни преступление не являются лучшими способами решения конфликтов. Оба порождённые государством, закон и преступление конкурируют между собой за право считаться меньшим злом. Но общего ответа не существует. Всё зависит от характера конфликта, социального статуса его участников, каким законом его будут судить, наличия или отсутствия третьих лиц, таких как посредники, арбитры и судьи, и фактов по делу.59 Никто даже не пытался измерить, в какой степени общественный порядок в обществе зависит от правоохранительных органов, от преступления или от деятельности, не являющейся ни правоохранительной, ни преступной, ни какой другой. Это невозможно. Никто не может определить эти факторы. Но внимательный человек не станет преуменьшать значение любого из них, за исключением, пожалуй, самого осуществления уголовного права.
Заключение
Мой аргумент состоит в том, что в таком государственном и одержимом законами обществе как наше общественный порядок не только, но главным образом, устанавливается законом. Но у закона есть и помощники. Одним из них я бы назвал преступление, по двум причинам: во-первых, потому что оно в значительной степени недооценено, и во-вторых, потому что это действительно анархистский источник порядка, имеющий определённую важность.
Я думаю, что этот аргумент должен быть добавлен к существующим аргументам, почему анархия не означает хаос. Это согласуется и с другими аргументами. Их предвосхищал Кропоткин своим распространённым высказыванием о коллективной самопомощи, о «взаимопомощи», являющейся основным источником общественного порядка даже в государственных обществах,60 хотя Кропоткин мало размышлял о взаимопомощи как о средстве разрешения конфликтов. Анархисты также утверждают, что в кооперативном, равноправном обществе будет гораздо меньше преступлений (и практически исчезнут преступления против собственности). С пережитками же будут справляться, по мере возможности, менее карательными и более примирительными способами.
В анархистском обществе конфликт не будет вырван из его межличностного контекста – если таковой будет иметь место – как и бывает, по нашему предположению, в децентрализованном анархистском обществе. Не будет судебных решений о виновности или невиновности. Анархистские методы работают лучше всего, где закон только всё ухудшает, когда конфликт усугубляют вражда или обида, вытекающие из предшествующих отношений, а не безличная односторонняя агрессия. Антропологические разыскания поддерживают эти аргументы. Они поддерживают и мою аргументацию.
Распространённый страх перед анархизмом прежде всего состоит из боязни, что без защиты военных и полиции люди окажутся беззащитны перед разбоем или грабежом. Эррико Малатеста ясно осознавал это, как и много других вещей: каждый анархист «знаком с основными возражениями: кто будет контролировать преступников?»
Он, как и я, считал это опасение сильно преувеличенным. Но (он продолжает говорить) «преступление», конечно, «не исчезнет после революции, какой бы радикальной и всесторонней она ни оказалась». Поэтому: «Стоило бы и это действительно необходимо, чтобы анархисты рассмотрели этот вопрос подробнее, чем обычно, а не только справлялись с популярным „возражением“, чтобы не подвергать себя неприятным неожиданностям и опасным противоречиям».61 Мудрый совет, но анархисты, как правило, им пренебрегают.62
Мы должны недвусмысленно противостоять распространенному страху перед анархизмом и использовать для его рассеяния каждый честный аргумент. Большинство традиционных ответов анархистов до сих пор имеют некоторое воздействие – хотя они должны быть критически пересмотрены и модернизированы. Но, очевидно, что эти ответы убедительны для совсем немногих – как, впрочем, все наши аргументы убедительны для совсем немногих.
Защищённость закона переоценена, и анархисты недооценивают существующие доказательства этого.63 Разбойные склонности некоторых людей преувеличены законопорядочным истеблишментом и его академическими последователями, хотя, конечно, не стоит делать вид будто не существует никаких плохих ребят, или что все они хорошо реагируют на любовь и терапию.64 Способности людей к прямому действию, индивидуальному или коллективному, к самозащите недооцениваются. Люди уже действуют, как правило, независимо от закона, и часто противоречат закону, разными способами решая свои конфликты. Это то, в чём мы должны попытаться убедить людей. Они должны понимать, что «анархия, в некоторой степени, присуща всем обществам».
Один из самых знаменитых текстов Боба Блэка, ранее уже переводившийся на русский язык под названием «Анархия для абитуриентов», и его давно можно найти в Интернете. В оригинале он называется «Anarchy 101» (этим числом в американских университетах обозначаются вводные курсы), но для нашего издания автор предложил другое название и отредактировал текст. Боб Блэк начинает с нуля, и – читатель, ещё одно усилие, если ты желаешь сбросить оковы шаблонов!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мы привыкли к демократии – так же как предыдущие поколения привыкали к социалистическому строю, который, как и царская Россия, «слинял в три дня». Точно так же в сознании читателя за один присест «слиняет» и демократия – достаточно поставить перед ней правильные вопросы, как это делает Боб Блэк, американский юрист-анархист, автор «Упразднения работы» и «Мифа о правах человека», остроумно и точно, по пунктам, разбирающийся в том, что вы сами давно подозревали, но не решались выразить.
Стивен Хокинг был всемирно известным гением без страха и упрёка. И мы видим в нём человека, который так и останется далеко впереди нашего понимания процессов космического масштаба. Но каким было его понимание процессов масштаба общественного? Можно ли посмотреть на него беспристрастно в контексте его взглядов на науку в её общественном положении? Боб Блэк умеет задавать правильные вопросы и данный текст является проверкой на стойкость авторитета Стивена Хокинга в ваших глазах.
Необычная тема для текстов Боба Блэка – животные в мире людей. Однако курьёзный, на первый взгляд, случай побега гориллы из зоопарка становится поводом для размышлений о том, что таится в сердцевине наших общественных процессов и отношений (спектакль, как его определил Ги Дебор), что стоит за расхожими выражениями вроде «цирка» (политика) и «зоопарка» (тюрьма), и как непреложная истина о том, что мы в ответе за тех, кого приручили, оборачивается организованной виной в предательстве.
Новый сборник критики и публицистики современного американского анархиста, находящегося в оппозиции не только к любым авторитарным идеям и к принципам буржуазной демократии, но и к левой и анархистской среде. В статьях, большинство из которых написано в последние годы, он подробно разбирает недостатки демократической избирательной системы и действующего правосудия, дает подробные тезисы своего видения грядущего безвластного общества. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исследуется проблема сложности в контексте разработки принципов моделирования динамических систем. Применяется авторский метод двойной рефлексии. Дается современная характеристика вероятностных и статистических систем. Определяются общеметодологические основания неодетерминизма. Раскрывается его связь с решением задач общей теории систем. Эксплицируется историко-научный контекст разработки проблемы сложности.
Во второй том Сочинений вошли его главные произведения 1449—1464 гг. «Апология ученого незнания», «О видении бога», «Берилл», «О неином», «Игра в шар», «Охота за мудростью» и др. На почве античной и средневековой традиции здесь развертывается диалектика восхождения к первоначалу, учение о единстве мира, о человеке как микрокосме и о цели жизни.
Артемий Владимирович Магун (р. 1974) — философ и политолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, преподает на Факультете свободных искусств и наук СПбГУ. Подборка статей по политологии и социологии с 2003 по 2017 гг.
I. Современный мир можно видеть как мир специалистов. Всё важное в мире делается специалистами; а все неспециалисты заняты на подсобных работах — у этих же самых специалистов. Можно видеть и иначе — как мир владельцев этого мира; это более традиционная точка зрения. Но для понимания мира в аспектах его прогресса владельцев можно оставить за скобками. Как будет показано далее, самые глобальные, самые глубинные потоки мировых тенденций владельцы не направляют. Владельцы их только оседлывают и на них едут. II. Это социально-философское эссе о главном вызове, стоящем перед западной цивилизацией — о потере ее людьми изначальных человеческих качеств и изначальной человеческой целостности, то есть всего того, что позволило эту цивилизацию построить.
Санкт-Петербург - город апостола, город царя, столица империи, колыбель революции... Неколебимо возвысившийся каменный город, но его камни лежат на зыбкой, болотной земле, под которой бездна. Множество теней блуждает по отражённому в вечности Парадизу; без счёта ушедших душ ищут на его камнях свои следы; голоса избранных до сих пор пробиваются и звучат сквозь время. Город, скроенный из фантастических имён и эпох, античных вилл и рассыпающихся трущоб, классической роскоши и постапокалиптических видений.