Самосуд. Преступление как анархистский источник общественного порядка - [6]

Так что мои аргументы не зависят от отношения к преступникам как к бессознательным революционерам. Я полагаю, что это нелепость. Так думают только левые интеллектуалы, которые стараются, но никак не могут угодить под арест. В большинстве своём преступники – это обычные люди, а обычные люди не являются бессознательными революционерами, несмотря на то, что вы могли слышать от ваших местных анархистов. Они – обычные люди, изводящие других обычных людей. Очень немногие из них психопаты и ещё меньше среди них революционеров. Они не грабят у богатых, чтобы отдать бедным. Они редко грабят богатых. Богатые хорошо защищены. И когда бедный грабит богатого или бедного, он ничего не отдаёт бедным. Награбленное он оставляет себе или продаёт. Единственное, что может отличать преступников от других людей, это их, в среднем, несколько меньший самоконтроль, их большая импульсивность.49 Что может означать лишь то, что у них больше шансов попасться. Мы живём в «мире, в котором удачлив тот, кого просто не разоблачили».50 В конце концов, все мы являемся преступниками.

Справедлива ли криминальная самозащита?

Криминальная самозащита означает, что люди, полагающие, что они были обижены, берут закон в свои руки. Это не та практика, которая обязательно более справедлива, чем ведение дела в системе уголовного правосудия. Есть юридическая поговорка, что никто не должен быть судьёй в собственном деле. Но в случае самозащиты посредством преступления именно так и происходит. Это похоже на название первой книги о детективе Майке Хаммере: «Суд – это я». В случаях самозащиты не приходится ожидать надлежащей правовой процедуры. Как говорит Дональд Блэк, криминальная самозащита является «выражением обиды односторонней агрессией».51 У вас нет никаких прав, когда ваш противник является самопровозглашённым судьёй.

Тем не менее, я хотел бы сделать три замечания в оправдание самозащиты, определяемой как правосудие:

Первое замечание – вероятно, малоубедительное – таково, что преступник, в случае между знакомцами, по крайней мере, знает всё о своих предшествующих отношениях с жертвой, которые являются реальной основой конфликта. Иначе обстоит дело в уголовном суде, где «факты, могущие иметь решающее значение, такие, как предшествующая история конфликта и общественная репутация фигурантов дела, могут быть исключены как не относящиеся к конкретному случаю».52 Мститель пристрастен, но он, в отличие от судьи, по крайней мере, полностью понимает межличностный контекст преступлений, так как по большей части этот контекст не имеет юридического значения.

Второй момент заключается в том, что в правовой системе, где большинство преступлений и правонарушений практически не доходят до суда, обычно потерпевший или истец извлекают из процесса жалкие крохи или вообще ничего. Совокупность правовых норм настолько массивна, что «если бы все законы исполнялись, люди не смогли бы двигаться. Они могут двигаться только потому, что полиция и суды действуют избирательно».53 Система пронизана такой избирательностью от начала до конца. Полиция не арестовывает кого попало и прокуроры не обвиняют всех подряд. Эти решения носят односторонний характер и выносящие их не подотчётны никому. Истец или потерпевший не имеют реальной возможности после обращения в суд принимать участие в этих решениях.

Минимальное определение процедуры рассмотрения дела с надлежащим соблюдением норм процессуального права, в соответствии с американским конституционным законом, это уведомление о предполагаемых действиях и возможность быть услышанными.54 Если был произведён арест, если предъявлено обвинение, истец или потерпевший не получают уведомления, и решение о преследовании будет частным, односторонним решением прокурора. В уголовном процессе само отправление правосудия сияет во всей своей красе – иногда. Но уголовные дела являются редкостью. И заявитель/жертва не получают там особого внимания. Он или она лишь свидетель, а не участник.55

Третье и, возможно, самое главное, это что система уголовного правосудия является пристрастной, и не в личном смысле, а в институциональном. Я писал об этом раньше, опираясь на сочинения Дональда Блэка и другие исследования. Система систематически избирательна. Она благоприятствует «постоянным игрокам», завсегдатаям судов – прокурорам, землевладельцам и кредиторам – по сравнению с «однозарядниками», людьми, у которых мало или совсем нет опыта общения с правовой системой. Когда однозарядники сталкиваются с ней, они, как правило, находятся в суде в качестве обвиняемых – это преступники, арендаторы и должники.56

Система благоприятствует лицам высокого статуса перед людьми низкого статуса и здесь не важно, кто преступник, а кто жертва. Особенно она выступает против людей низкого статуса, когда у тех возникают конфликты – они не рассматриваются всерьёз, особенно если эти люди не являются белыми.

Даже государственный закон признаёт то, что называется Правилом Необходимости: даже если судья предвзят, он должен вынести решение по ведомому им делу, если никакой другой судья не обладает полномочиями.