Самому себе - [8]
Приподнимает шляпу, дескать, ой, извините, и уходит, пока не клацнули наручники на руках. И кто же на отца моего донес? Кто? Кто?!
– Налей-ка мне еще, Семеныч.
Выпил, а все равно не полегчало.
Уже давно можно пойти в уже давно не очень страшный, известный
“Серый дом на горке”, предъявить там паспорт, и принесут “дело” из архива, садись читай, разрешают даже курить, вот только подписи свои ставишь на документе, в котором обязуешься не разглашать фамилии людей, проходивших по “делу”, ну и, само собой разумеется, не мстить никому. Садись. Читай. Кури. Все это можно. Вот только мстить – ни-ни! Но думать ведь об этом не запретишь. Гос-споди Вседержитель, это же в какой соблазн вводят людей! Сколько, должно быть, ледимакбетовских сюжетов в наших мценских уездах родилось! Сколько соперников с помощью попросту чернила да бумаги убрать с дороги можно таким образом! Почему дядя Антон так напрочно прижился в нашем доме? Да, конечно, это и его дом, доставшийся в наследство им с отцом, но он-то мог квартиру получить: в стройтресте ведь работал, фронтовик, почет и все такое… А почему он не женился никогда?! И почему он после маминой кончины вскоре тоже?..
Я только в эти минуты и понял суть никак не доходивших до меня перестроечных воплей о всеобщем покаянии. Зачем, казалось бы, и в чем нам каяться, особенно тем, кто не служил в ЧК, КГБ и даже партбилета не имел? Но, может быть, и в самом деле как-то очистился бы воздух, ну эта наша аура, коллективный дух над многострадальной нашей от тайги до британских морей?.. Вот, между прочим, немцы-то покаялись, хоть Бёлля почитай, хоть… (больше не вспомнилось), и у них дальше все путем пошло, по-человечески. Впрочем, ведь их же победили, разгромили! А битому всегда способней каяться. Понятно, гром грянул – ну и давай креститься.
– Колян, слышь-ка, вот…
Напарник вторгся в мои мысли. Он вторгся с чем-то очередным, как водится, неандерталисто-дебильным. Меня это проняло внезапно. Я с новой силой осознал себя “бесхвостым”. Да, да. “Бесхвостый” я, если вынужден вот с таким…
– Давай подбрось меня домой. Сегодня мне пораньше надо.
– Чего это? А то б немного еще покрутились, самку корейцам бы отвезли, обмыли бы, слышь, Колян?
– Я не могу.- И чтобы сразу прекратить все уговоры: – Сегодня женщина должна ко мне прийти. Надо прибраться, помыться, побриться.
– Везет кому-то. И жена молодая у него и жен-щи-на еще!
Я поглядел на завистливый профиль Семеныча, задержал свой взгляд на бородавке у скулы – надо же, вокруг серебрится щетина, а из нее прет черный волос. Если бы в нашей стране было левостороннее движение, как в Англии, Австралии, Японии, я бы хоть не замечал этой бородавки…
“Ты подохнуть должен! И чем раньше, тем легче будет земле-матушке”.
Поскольку пожелание такое не только не было исполнено, но даже и не высказывалось вслух, вся злая его сила вовнутрь обратилась. “А мне еще общаться приходится с таким вот быдлом. Падло опущенное.
Со-трудники мы с ним. А что?.. Разве я-то сам не “бесхвостый”?
“Бесхвостый”! Есть, есть такая изначальная отмеченность печатью неудачи. Да, но ведь так можно все что угодно этим оправдать.
Конечно, можно. А я что делаю?”
Подвез он меня до Кривого переулка, иду и думаю: “Ну это надо, а?! В кои веки решился познакомиться, дама ко мне должна прийти, а я… В душе – полный раздрызг. Может, позвонить, причину какую-нибудь выдумать, чтобы не приходила. А то еще все испорчу с первого раза.
Или – испорчу тем, что отменю?”
Пришел домой, мету я веничком в направлении двери щелистый свой пол, а в голову опять то же самое лезет: женушка моя – проклятие мое вечное, с ее-то интуицией, наверняка именно сегодня заявится без спросу, без предупреждения. Швырнул веник в угол. Убить, что ли, ее?
Убью – и тогда все наладится? В общем, мандраж чистейший на душе, как говаривали в пору моей юности. Достал из холодильника шампанское, чтобы не переморозилось. Мельком проверил, на месте ли мумия героя-таракана. Улыбнулся про себя – ну прямо талисман мой стал. И юмор мой внутренний уже было начал выравнивать душевное состояние, как вдруг опять пошло-поехало: а жена моя умеет шампанское правильно открывать, поставит бутылочку углом, пробку покрутит, газ потихонечку выпустит – и бежит, пенится вино в бокалы, под самый край, под самый край и никогда ведь не переливается, никогда. Интересно, какой кавказский прелюбодей-романтик научил мою благоверную этому? А у меня, когда берусь за бутылку, половина шампанского на столе, другая на стене. А как ее убить? Как, чтоб красиво вышло? Чтоб не было так, как у меня с шампанским получается, чтобы я потом не ходил не протирал стены мокрой тряпочкой.
Замелькали очень живенько картинки в голове на эту “успокоительную” тему. Причем снятые будто бы скрытой камерой, как в передаче
“Совершенно секретно” по телеку, с самоподслушиванием, проверкой: а сможешь, Коля?.. а решишься?.. не жалко родную бабу будет? Ты ведь и сам, Коленька, без большой пользы небо коптишь и землю топчешь. Ты -
“бесхвостый”, сотрудник Семеныча.
Пробудился телефон. Трезвонит раздражающей совковой “звонилкой”.
Ну думаю, если это она – я ей выдам! И сразу же себя осекаю, самоиронизирую: “Что ты выдашь?! Что ты можешь?.. Нахамить – и все.
«Фрау Шрам» — каникулярный роман, история о любви, написанная мужчиной. Студент московского Литинститута Илья Новогрудский отправляется на каникулы в столицу независимого Азербайджана. Случайная встреча с женой бывшего друга, с которой у него завязывается роман, становится поворотной точкой в судьбе героя. Прошлое и настоящее, Москва и Баку, политика, любовь, зависть, давние чужие истории, ностальгия по детству, благородное негодование, поиск себя сплетаются в страшный узел, который невозможно ни развязать, ни разрубить.
Последние майские дни 1936 года, разгар репрессий. Офицерский заговор против Чопура (Сталина) и советско-польская война (1919–1921), события которой проходят через весь роман. Троцкист Ефим Милькин бежит от чекистов в Баку с помощью бывшей гражданской жены, актрисы и кинорежиссера Маргариты Барской. В городе ветров случайно встречает московского друга, корреспондента газеты «Правда», который тоже скрывается в Баку. Друг приглашает Ефима к себе на субботнюю трапезу, и тот влюбляется в его младшую сестру.
«У мента была собака»… Taк называется повесть Афанасия Мамедова, удостоившаяся известной премии им. Ивана Петровича Белкина 2011 года. Она о бакинских событиях 1990 годаУпоминания о погромах эпизодичны, но вся история строится именно на них. Как было отмечено в российских газетах, это произведение о чувстве исторической вины, уходящей эпохе и протекающем сквозь пальцы времени. В те самые дни, когда азербайджанцы убивали в городе армян, майор милиции Ахмедов по прозвищу Гюль-Бала, главный герой повести, тихо свалил из Баку на дачу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.