Самодержавие и либерализм: эпоха Николая I и Луи-Филиппа Орлеанского - [42]
В 1840 г. он был вновь переведен в Париж и в следующем году получил чин действительного статского советника. После отъезда посла Палена в отпуск Николай Дмитриевич представлял интересы России в качестве временного поверенного, а затем, вплоть до 1851 г., поверенного в делах во Франции. В 1855–1864 гг. он был послом в Риме и Флоренции, с 1864 г. – послом в Италии. В 1868 г. стал действительным тайным советником.
Император Николай и барон Поль де Бургоэн
Посольство Франции в Петербурге располагалось на набережной Невы, во дворце Волконского, напротив Петропавловской крепости. Сейчас на этом месте находится особняк, построенный по проекту А.И. Резанова в 1867–1872 гг. для президента Академии художеств – великого князя Владимира Александровича, сына императора Александра II. С 1920 г. в здании размещается Дом ученых имени М. Горького Российской академии наук. До строительства дворца участок земли под ним принадлежал сначала И.А. Мусину-Пушкину, потом здесь был построен особняк Д.П. Волконского, а в начале XIX в. сюда переехало французское посольство. Резиденция была подарена посольству императором Александром I в 1808 г. для скрепления Тильзитского мира и свидетельствовала о важности французского представительства[262].
В мае 1830 г. герцог К.Л. де Мортемар, с 1828 г. возглавлявший посольство Франции в России, отправился в Париж, оставив вместо себя поверенного в делах барона Поля Бургоэна. Накануне и в ходе июльских событий именно Бургоэн оказался при императоре. Дипломат входил в ближний круг Николая, обсуждавшего с ним ситуацию во Франции и возможные сценарии развития ситуации. Если из Франции воинственный пыл государя пытался умерить Поццо ди Борго, то в Санкт-Петербурге для этого многое сделал именно Бургоэн.
Еще в 1827 г. Бургоэн стал первым секретарем посольства, в феврале следующего года он был назначен на пост поверенного в делах, сменив в этой должности Ла Ферроне. В этом же году в императорской свите дипломат совершил поездку по югу России. После смерти императора Николая Бургоэн опубликовал воспоминания, на основании которых написан этот раздел.
Как писал Бургоэн, император Николай убедительно рекомендовал герцогу Мортемару перед его отъездом в Париж передать королю Карлу X совет придерживаться умеренного курса и сохранять верность конституции[263].
Накануне Июльской революции императорский двор находился в Гатчине, где император был на маневрах. В разговоре с Бургоэном Николай так характеризовал ситуацию во Франции: «Так я могу утвердительно уверить вас… что дела находятся в самом опасном положении… Я в отчаянии. Вы знаете, как я интересуюсь судьбою Франции, как люблю короля Карла Х; но думаю, что он в эту минуту идет навстречу своей гибели. Одним словом, посол мой пишет, что так называемый государственный переворот уже решен». Когда Бургоэн выразил надежду, что, быть может, французы еще остановятся, Николай ответил: «Нет, нет! Не надейтесь; они невольно увлекутся…»[264] По словам дипломата, император «действительно, любил Францию, как верную свою союзницу, и чувствовал, что она вступила на опасный путь»[265]. В разговоре с Бургоэном, состоявшемся вечером 27 июля, Николай сказал ему: «Вы знаете, что я – искренний друг вашей Франции»[266].
Поскольку на доставку почтовых сообщений между Парижем и Петербургом уходило в то время 10–11 дней, официальные известия о революции Николай получил только через десять дней после ее свершения от барона Мальтица, поверенного в делах России в Пруссии. Николай находился в своем любимом Аничковом дворце, куда и пригласил для разговора Бургоэна, обратившись к нему с такими словами: «Ну что? Не все ли мы предвидели? Теперь все осуществилось… С Парижем прерваны все сообщения: это значит, что инсурекция торжествует. Какое ужасное несчастие!»[267]
Бургоэн, как официальное лицо, не мог делать прогнозов, не имея распоряжений из Парижа: «Увы, государь, очень трудно предугадать. Париж взбунтовался – вот все, что мы теперь знаем. Подобные бунты похожи на воспаление в мозгу: никто не знает, чем болезнь кончится»[268].
Николай, по словам Бургоэна, «хотя и очень слабо, но… еще надеялся на торжество или, по крайней мере, на продолжительное сопротивление королевской партии…» «Будем надеяться, сказал мне в заключение император, – что, по крайней мере, монархический элемент будет спасен»[269]. Что касается кандидатуры герцога Орлеанского на французский престол, то, по словам дипломата, перечисляя возможных претендентов, «между прочим произнес он и имя орлеанского дома, но столь же мало остановился на нем, как и на других гипотезах. Он прежде всего ставил на герцога Ангулемского, потом герцога Бордоского; но все эти предположения, все вопросы о лицах обсуждаемы были как бы мимоходом…»[270]
Именно Бургоэну, по его собственным словам, удалось «остановить необдуманную вспышку первого движения»[271], когда Николай был готов организовать вооруженную интервенцию во Францию. В своих воспоминаниях Бургоэн передает разговор с военным министром графом А.И. Чернышевым, явившимся к нему с такими словами: «Его непоколебимые правила не позволяют ему признавать совершившихся фактов. Следственно, решено, что вам пришлют паспорта, потому что всякое сношение с Францией будет прервано»
Франсуа Пьер Гийом Гизо (1787–1874) является одной из ключевых фигур политической жизни Франции эпохи Реставрации (1814–1830) и Июльской монархии (1830–1848). Он был первооткрывателем в различных областях научного знания, таких как педагогика, конституционное право, история и социология. Как и многие из его современников, Гизо сделал две карьеры одновременно: политическую и научную, но неудача первой затмила блеск второй. После Революции 1848 г. в забвении оказался не только политолог эпохи Реставрации, но и крупный специалист по истории Франции и Великобритании.
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
На страницах агитационной брошюры рассказывается о коварных планах германских фашистов поработить народы СССР и о зверствах, с которыми гитлеровцы осуществляют эти планы на временно оккупированных территориях Советского Союза.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.