Сами боги - [20]

Шрифт
Интервал

He paused for breath, feeling himself to be too excited, too eager.Он умолк, чтобы перевести дух, и с досадой подумал, что говорит слишком взволнованно и настойчиво.
He mustn't oversell his case.Так ведь можно оттолкнуть, вместо того чтобы увлечь.
Bronowski regarded him curiously.Броновский смотрел на него с любопытством.
"All right, they sent us messages.- Ну хорошо. Они присылали нам инструкции.
What are you trying to deduce from that?"Какой, собственно, вывод вы пытаетесь из этого сделать?
"That they expected us to understand.- А вот какой: по их мнению, мы способны понять, что они нам пишут.
Could they be such fools as to send us rather intricate messages, in some cases quite lengthy, if they knew we would not understand? ...Неужели они настолько глупы, что стали бы отправлять нам послания, иногда довольно длинные, если бы считали, что мы их не поймем?..
If it hadn't been for their diagrams, we would have ended nowhere.Без их чертежей мы ничего не смогли бы сделать.
Now if they had expected us to understand, it could only be because they felt that any creatures like ourselves with a technology roughly as advanced as their own (and they must have been able to estimate that somehow-another point in favor of my belief) must also be roughly as intelligent as themselves and would experience little difficulty in working out something from the symbols."Если же они были уверены, что мы поймем, значит, они считают, что существа вроде нас, с технической культурой примерно их уровня (а это они каким-то образом установить сумели - еще одно подтверждение моей точки зрения)должны находиться примерно на той же ступени умственного развития, что и они, и без труда разберутся в их символах.
"That might also be just their naivete," said Bronowski, unimpressed.- С тем же успехом это можно считать доказательством их наивности, - спокойно возразил Броновский.
"You mean they think there is only one language, spoken and written, and that another intelligence in another Universe speaks and writes as they do?- То есть, по-вашему, они полагают, будто возможен всего один устный и письменный язык и что разумные обитатели другой вселенной говорят и пишут так же, как они сами?
Come on!" Bronowski said,Согласитесь, это уж слишком. - Предположим даже, что вы правы, - сказал Броновский.
"Even if I were to grant your point, what do you want me to do?- Но что вы, собственно, хотите от меня?
I've looked at the para-symbols; I suppose every archaeologist and philologist on Earth has.Я видел парасимволы. Думаю, в мире не найдется археолога или филолога, который бы их не видел.
I don't see what I can do; neither, I'm sure, does anyone else.И я не понимаю, что я мог бы сделать. Думаю, и все остальные сказали бы то же.
In over twenty years, no progress has been made."За двадцать с лишним лет дело не сдвинулось с места.
Lament said, intensely, "What's true is that in twenty years, there has been no desire for progress.- Потому что все эти двадцать лет никто всерьез и не пытался что-нибудь сделать, - горячо возразил Ламонт.
The Pump Authority does not want to solve the symbols."- Управление Насосными станциями вовсе не хочет, чтобы символы были прочитаны.
"Why shouldn't they want to?"- Но отчего?
"Because of the annoying possibility that communication with the para-men will show them to be distinctly more intelligent.- А вдруг прямое общение с паралюдьми неопровержимо докажет, что их развитие выше?
Because that would show human beings to be the puppet-partners in connection with the Pump to the hurt of their ego.Вот тогда уже не удастся скрыть, что создатели Насоса - лишь номинальные его творцы, а это непереносимо для их самомнения.
And, specifically," (and Lament strove to keep venom out of his voice) "because Hallam would lose the credit for being the Father of the Electron Pump."И, таким образом (Ламонт старался говорить без злости, но это ему не удавалось), Хэллем утратит право называться Отцом Электронного Насоса.
"Suppose they did want to make progress.- Ну хорошо, предположим, символами захотели бы заняться всерьез.
What could be done?Что это дало бы?
The will is not the deed, you know."Ведь хотеть еще не значить мочь.
"They could get the para-men to cooperate.- Можно было бы заручиться сотрудничеством паралюдей.
They could send messages to the para-Universe.Можно было бы написать в паравселенную.
This has never been done, but it could be.Этого даже не пытались сделать, хотя ничего невозможного тут нет.
A message on metal foil might be placed under a pellet of tungsten."Можно было бы подложить письмо на железной фольге под крупинку вольфрама.
"Oh?- Вот как?
Are they still looking for new samples of tungsten, even with Pumps in operation?"Они что же, по-прежнему высматривают вольфрам, хотя Насос уже действует?
"No, but they'll notice the tungsten and they'll assume we're trying to use it to attract their attention.- Нет. Но они заметят вольфрам и сообразят, что мы стараемся привлечь их внимание.
We might even place the message on tungsten foil itself.И вообще можно изготовить фольгу из вольфрама и написать прямо на ней.

Еще от автора Айзек Азимов
Весь Азимов. Конец вечности

В эту книгу вошли три произведения Айзека Азимова, по праву признанные классикой НФ-литературы XX столетия. В романе «Конец вечности» повествуется о некой вневременной структуре, носящей название «Вечность», в которую входят специально обученные и отобранные люди из разных столетий. Задачей «Вечности» является корректировка судьбы человечества. В «Немезиде» речь ведётся об одноименной звезде, прячущейся за пыльной тучей на полдороге от Солнца до альфы Центавра. Человечеству грозит гибель, и единственный выход — освоение планеты Эритро, вращающейся вокруг Немезиды.


Я, робот

Роман в новеллах «Я, робот» относится к одной из самых важных работ в истории фантастики. Сформулированные Азимовым ТРИ ЗАКОНА РОБОТЕХНИКИ легли в основу науки об Искусственном интеллекте. Что случится, если робот начнет задавать вопросы своему создателю? Какие будут последствия программирования чувства юмора? Или возможности лгать? Где мы тогда сможем провести истинную границу между человеком и машиной? В «Я, робот» Азимов устанавливает свои Три Закона, придуманные для защиты людей от их собственных созданий, – и сам же выходит за рамки этих законов.


Основание

…Империя с высочайшим уровнем цивилизации. Ее влияние и власть распространены на десятки миллионов звездных систем Галактики. Ничто не предрекает ее краха в обозримом будущем…И вот однажды психоисторик Хари Сэлдон, создав математическую модель Империи, производит расчеты, которые неопровержимо доказывают, что через 500 лет Империя рухнет…Великий распад будет продолжаться 30 тысяч лет и сопровождаться периодом застоя и варварства. Однако Сэлдон создает План, в соответствии с которым появление новой Империи наступит всего через 1000 лет.


Камешек в небе

Из 1949 года Джозеф Шварц попадает в мир далёкого будущего – периода расцвета Галактической Империи. В результате древних термоядерных войн поверхность Земли стала радиоактивной и непригодной для жизни. В то же время люди расселились по всей Галактике и забыли о своей колыбели. Земля всего лишь камешек в небе. Ныне всё человечество живёт под управлением планеты Трантор, контролирующей двести миллионов звезд. Но на Земле ещё живы националистические настроения, некоторые земляне хотят вернуть себе власть предков.


Весь Азимов. Академия

Однажды, сидя в метро, Айзек Азимов просматривал сборник космических опер и наткнулся на картинку, изображавшую римского легионера среди звездолётов. В мозгу мелькнула мысль: а не описать ли Галактическую Империю — с точки зрения истории, экономики, социологии и психологии? Так появился самый великий учёный в истории мировой фантастики — Гэри Селдон, создавший науку психоисторию, постулаты которой актуальны уже более полувека. Так появился мир Академии: базовая трилогия о нём составила эту книгу. Так появилась "Галактическая история" от сэра Айзека, в которую входят почти все романы знаменитого фантаста.


Основание и Империя

…Империя с высочайшим уровнем цивилизации. Ее влияние и власть распространены на десятки миллионов звездных систем Галактики. Ничто не предрекает ее краха в обозримом будущем…И вот однажды психоисторик Хари Сэлдон, создав математическую модель Империи, производит расчеты, которые неопровержимо доказывают, что через 500 лет Империя рухнет…Великий распад будет продолжаться 30 тысяч лет и сопровождаться периодом застоя и варварства. Однако Сэлдон создает План, в соответствии с которым появление новой Империи наступит всего через 1000 лет.


Рекомендуем почитать
Открытие профессора Иванова

Ботанический эксперимент профессора Иванова перевернул всю экологию. Рассказ опубликован под рубрикой «Фантасты от 12 до 15».


Кошечка из Сакурасо 8

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ахматова в моем зеркале

Зачастую «сейчас» и «тогда», «там» и «здесь» так тесно переплетены, что их границы трудно различимы. В книге «Ахматова в моем зеркале» эти границы стираются окончательно. Великая и загадочная муза русской поэзии Анна Ахматова появляется в зеркале рассказчицы как ее собственное отражение. В действительности образ поэтессы в зеркале героини – не что иное, как декорация, необходимая ей для того, чтобы выговориться. В то же время зеркало – случайная трибуна для русской поэтессы. Две женщины сближаются. Беседуют.


Тревога

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Элегия последнему Барлингтону

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Бюллетень фактов N 6

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.