Сами боги - [2]

А потрясение мира началось, собственно, с того, что на рабочем столе Хэллема стояла запыленная колба с ярлычком "Вольфрам".
It wasn't his; he had never used it.	Ее поставил сюда не он. Он даже никогда к ней не прикасался.

It was a legacy from some dim day when some past inhabitant of the office had wanted tungsten for some long-forgotten reason.	Она досталась ему в наследство от прежнего владельца кабинета, которому когда-то бог весть по какой причине понадобился вольфрам.
It wasn't even really tungsten any more.	Да и содержимое колбы уже, собственно говоря, перестало быть вольфрамом.
It consisted of small pellets of what was now heavily layered with oxide- gray and dusty.	Это были серые запыленные крупинки, покрытые толстым слоем окиси.
No use to anyone.	Их давно пора было выбросить.
And one day Hallam entered the laboratory (well, it was October 3, 2070, to be exact), got to work, stopped shortly before 10 a.m., stared transfixed at the bottle, and lifted it.	И вот однажды Хэллем вошел в лабораторию (ну да, это произошло 3 октября 2070 года) и приступил к работе. Около десяти часов он поднял голову, уставился на колбу и вдруг схватил ее.
It was as dusty as ever, the label as faded, but he called out,	Пыли на ней не стало меньше, выцветший ярлычок нисколько не изменился, но Хэллем тем не менее крикнул:
"God damn it; who the hell has been tampering with this?"	- Черт подери! Какой сукин сын трогал эту колбу?
That, at least, was the account of Denison, who overheard the remark and who told it to Lamont a generation later.	Так по крайней мере утверждал Денисон, который слышал этот вопль и много лет спустя поведал о нем Ламонту.
The official tale of the discovery, as reported in the books, leaves out the phraseology.	Парадный рассказ об обстоятельствах замечательного открытия, запечатленный во множестве книг и учебников, этой фразы не содержит.
One gets the impression of a keen-eyed chemist, aware of change and instantly drawing deep-seated deductions.	Перед читателем возникает образ проницательного химика, который орлиным взором сразу же подметил изменения и мгновенно сделал далеко идущие выводы.
Not so.	Куда там!
Hallam had no use for the tungsten; it was of no earthly value to him and any tampering with it could be of no possible importance to him.	Хэллему вольфрам был не нужен, он его совершенно не интересовал. И, в сущности, ему было все равно, трогал кто-то колбу или нет.
However, he hated any interference with his desk (as so many do) and he suspected others of possessing keen desires to engage in such interference out of sheer malice.	Просто он (подобно многим другим людям) терпеть не мог, когда на его столе хозяйничали без его ведома, и всегда готов был заподозрить окружающих в таких посягательствах, продиктованных исключительно желанием ему насолить.
No one at the time admitted to knowing anything about the matter.	Но в покушении на колбу никто не признавался.
Benjamin Allan Denison, who overheard the initial remark, had an office immediately across the corridor and both doors were open.	Бенджамин Аллан Денисон услышал возглас Хэллема потому, что сидел в кабинете напротив лицом к открытой двери.
He looked up and met Hallam's accusatory eye.	Он поднял голову и встретил сверлящий взгляд Хэллема.

He didn't particularly like Hallam (no one particularly did) and he had slept badly the night before. He was, as it happened and as he later recalled, rather pleased to have someone on whom to vent his spleen, and Hallam made the perfect candidate.	Хэллем не внушал ему особых симпатий (впрочем, он никому их не внушал), а в то утро Денисон плохо выспался и - как он вспоминал впоследствии - был даже рад сорвать на ком-нибудь свое дурное настроение. Хэллем же был для этого идеальным объектом.
When Hallam held the bottle up to his face, Denison pulled back with clear distaste.	Когда Хэллем поднес колбу к самому его лицу, Денисон брезгливо отстранился.
"Why the devil should I be interested in your tungsten?" he demanded.	- На какого дьявола мне понадобился бы ваш вольфрам? - спросил он саркастически.
"Why should anyone?	- Да и кому он вообще нужен?
If you'll look at the bottle, you'll see that the thing hasn't been opened for twenty years; and if you hadn't put your own grubby paws on it, you would have seen no one had touched it."	Если бы вы посмотрели на колбу повнимательнее, то заметили бы, что ее уже лет двадцать никто не открывал и что единственные следы на ней - от ваших же лап.
Hallam flushed a slow, angry red.	Хэллем побагровел.
He said, tightly,	И сказал, еле сдерживаясь:
"Listen, Denison, someone has changed the contents.	- Слушайте, Денисон. Кто-то подменил содержимое.
That's not the tungsten."	Это не вольфрам.
Denison allowed himself a small, but distinct sniff.	Денисон позволил себе негромко фыркнуть.
"How would you know?"	- А вы-то почем знаете?
Of such things, petty annoyance and aimless thrusts, is history made.	Вот из таких пустяков - мелочной досады и бесцельных уколов рождается история.
It would have been an unfortunate remark in any case.	Такой выпад не мог бы пройти бесследно при любых обстоятельствах.