Самая главная тайна - [29]

— Чем-то нас накормят! — воскликнул он, словно был заранее уверен, что мать приготовила что-то необыкновенное.

Но Валька знал, что мать сварила простой суп с фрикадельками, изрядно надоевшее ему блюдо, и поэтому никак не отозвался на возбужденное состояние Дементия Александровича. Валька также был заранее убежден, что полковник похвалит все, что предложит ему мать. Чтобы угодить матери, он похвалит и совсем невкусную стряпню. Так случилось и на этот раз. Дементий Александрович ел и хвалил, хотя суп был немного пересолен. Но может быть, это только казалось, потому что Валька еще не проголодался.

Он съел три или четыре ложки супа и отодвинул тарелку.

— В чем дело? — спросила мать.

— Не хочется...

— Дёмушка, — сказала мать, ласково взглянув на полковника, — что-то мне наш Валентин Васильич не нравится. Нет у него здесь подходящих товарищей. Не может же ему составить компанию наша домработница.

Валька не ожидал, что мать приведет в исполнение свою угрозу. Он возмущенно вскинул голову, но мать опередила его:

— Нет ли у нас такой возможности, чтобы отправить Валентина в пионерский лагерь?

— Такая возможность, я полагаю, имеется, — ответил Дементий Александрович.

— Я имею в виду хороший лагерь, — подчеркнула мать.

— В плохой я Валентина Васильича не отправил бы. Но как он сам думает на этот счет? Что он скажет?

— Я отказываюсь, — быстро ответил Валька. — Не поеду. Ни за что! Мне еще здесь надо привыкнуть. И вообще мне надоели разные разъезды и переезды!

Мать сделала вид, что она поражена до глубины души. Но Дементий Александрович, остановив ее мягким движением руки, сказал:

— Может, он и прав. Пусть привыкает. В лагерь можно поехать и в августе. Это даже будет лучше. Мы с тобой поедем в Гагру, а Валентин Васильич в лагерь. Разумеется, на берегу моря. Тебя устраивает это, Валентин Васильич?

— В августе?

— Да, что-то в первых числах августа.

— Это другое дело, — тихо ответил Валька, сообразив, что у него в запасе еще целых два месяца. — Моря я еще не видел.

— Непременно увидишь.

— Но это точно, что мы едем в Гагру? — спросила мать, сразу забыв о Вальке. — Именно в Гагру?

— Именно в Гагру. И так же точно, как сегодня не пятница, а четверг.

— Сегодня среда, по-моему, — заметил Валька.

— Ах да, среда! — засмеялся Дементий Александрович. — Я совсем заработался. Надо, надо мне отдохнуть. — И, не останавливаясь, он деловито спросил: — Ты не забыла, Соня, что у тебя сегодня примерка?

— Ну, конечно, нет.

— Я сегодня отвезу тебя в город, а вернемся мы тоже вместе. — Дементий Александрович повернул голову к Вальке. — Валентин Васильич, а ты не хочешь поехать с нами?

— Что-то не хочется.

— Ну что ж, оставайся. Погуляй. Сходи на озеро.

Перед отъездом на примерку мать забежала в комнату к Вальке, шепнула на ухо:

— Вот он какой, Дементий Александрович! Великодушнее и добрее его я еще не знала людей!

Валька невольно взглянул на портрет отца. Мать заметила это и добавила:

— Твой отец и он — два лучших человека в мире.

«Самый лучший — ты, папа!» — подумал Валька. Впрочем, он мог согласиться, что и Дементий Александрович — хороший человек. Только он помнил, что мать и Проскурякова считала самым добрым и лучшим в мире.

Торопливые наставления матери Валька пропустил мимо ушей.

— Что, Магды нет? — спросил он, входя во флигель.

— Убежала куда-то по своим делам, — отозвался Марчук. — Как там дела, тезка? Что слышно на свободе?

— На свободе пока все в порядке, — улыбаясь, ответил Валька. Он лег на половичок, покрытый увядшей травой. Валентин Марчук по-прежнему лежал под кроватью на спине. — Дементий Александрович с мамой уехали и не вернутся до вечера. Вылезайте на волю.

— Но ты забыл этого... садовника без бороды. Что он скажет, если увидит меня?

— Не беда. Я скажу, что вы пришли ко мне в гости.

— Откуда? С того света? Он наверняка думает, что я убился. И мне не хочется лишать его этого удовольствия.

— Но ведь вы сказали, что вас столкнул пан историк? — удивился Валька.

— Верно. Но я не раз видел этих так называемых панов вместе. По-моему, они друзья. Как говорится, закадычные. И один мог поделиться с другим своей радостью.

— Ну, если так, то конечно...

— Я знаю, о чем ты сейчас подумал, — после короткого молчания сказал Марчук. — А почему бы не сказать обо всем этом полковнику, скажи, ведь так?

— Да, вы угадали.

Марчук посмотрел на Вальку, взял его руку и крепко пожал.

— Правильная мысль, — сказал он. — Но не будем торопиться, Валя. Мы это всегда успеем. Надо, чтобы нам поверили. А что мы пока знаем? Очень мало. Директор музея Трембач ведет себя подозрительно — раз. Он связан с садовником — два. Мало, Валя, мало. Я даже не могу доказать, что меня столкнул со стены именно Трембач. Конечно, это был он. Но вдруг мне показалось? Трембач заявит, что в это время он сидел в кабинете, кто-нибудь подтвердит, и демобилизованный воин Валентин Марчук останется в дураках. Трембач обвинит его в клевете. И этого будет вполне достаточно. Нет, нет, рано нам, Валя, вылезать из подполья. Нужны какие-нибудь подробности. Новые подробности.

— Что же делать? — спросил Валька.

— Не пить больше лимонада, — улыбнулся Марчук. — Лимонад оказался моим самым заклятым врагом. Теперь я испытываю к нему отвращение. В общем, учти, Валя, что я никогда в жизни не пил лимонада. Ты понял, Валентин?