Салямиллион - [47]

— Вы считаете волков фигней?

Берендел начинал уставать от холода.

— За мной, — сказал гном.

Он поплыл к берегу, проворно загребая воду короткими руками. Волки, завидев его, собрались в кучу и оскалили зубы. Когда гном выбрался на мелководье, звери приготовились наброситься на него. Каждое животное могло перекусить смельчака одним щелчком огромных челюстей. Но гном выхватил из песка несколько камней и швырнул их мускулистой рукой в серых хищников. Первый камень угодил вожаку стаи между глаз и раздробил ему череп. Второй попал другому волку в то же место и привел к поразительно схожему результату. Едва гном замахнулся третьим камнем, уцелевшие звери показали ему свои хвосты и убежали в заснеженный лес.

Внезапно гном рухнул лицом в воду. Когда Берендел, спотыкаясь и падая, вытащил его на берег, бородач прошептал:

— Нам повезло, что второй камень отпугнул енту стаю. У меня не было сил для нового броска, понимаешь, парень? Вот что делают с твоими мышцами три дня и три ночи, проведенные в воде...

Берендел подтянул гнома к перевернутой лодке и затащил его в укрытие. Затем он поймал еще одну рыбу, развел костер, согрелся и высушил одежду — свою и спасенного им незнакомца. Гном проспал полдня, затем съел большую рыбу, отжал бороду и обмотал ее несколько раз вокруг пояса. После этого он стал более разговорчивым.

— Меня зовут Нобби, — представился он. — Я в долгу у тебя, парень.

— Мое имя Берендел. И аналогично. Я в долгу у вас за то, что вы отогнали волков.

— Отогнал волков? Фигня какая! Можешь больше не упоминать об ентом.

— Сэр Нобби, откуда вы? — спросил Берендел. — Я заметил, что вы говорите «енто» вместо «это». И любите употреблять слово «фигня».

— Гномский говор, — ответил Нобби. — Мель и измы речи. Короче, как-то так.

— А как вы оказались привязанными к камню на дне озера?

— Енто долгая история, — ответил гном.

— Времени у нас хватает.

— Только не для описания моей жизни. Когда я говорю «долгая», то имею в виду настоящую длину. Очень большую. На рассказ может уйти целая зима.

— Говорят, что нынешняя зима никогда не кончится.

— Значит, лучше вообще не начинать мою историю, — ответил гном. — А что ты можешь рассказать о себе?

— Злой Шарон превратил моих родителей в рабов. Он захватил Блэриленд и подчинил себе все народы. Никто не может сопротивляться ему, потому что чары драконов дают ему власть над людьми и эльфами до тех пор, пока те существуют на свете.

— Хм! — с акцентом воскликнул гном. — Короче, опять политические игры?

— Политические игры?

— Между людьми, эльфами и орками всегда ведется какая-то политика. Один сезон она дружелюбная. Следующий — злая. В любом случае, я делю ее на хорошую и плохую игру. А зачинщиком всегда выступает правительство.

— Я не понимаю, — сказал Берендел.

— На твоем месте, парень, я принял бы гномское мировоззрение, — продолжил Нобби. — Подумай сам! Если бы битва добра против зла меняла что-то, то к ентому времени не было бы либо первого, либо второго. Мы же видим, что все идет по кругу. Ты так не считаешь?

Берендел задумался над его словами.

— Похоже, сэр Нобби, вы разочарованы в политике.

— Разочарован? — с усмешкой ответил гном. — Нет, парень! Скорее я просто устал от двухпартийных систем. Почему они должны быть или хорошими, или плохими? Почему мы не можем создать этическую систему, которая воплощала бы в себе радугу моральных принципов живых людей? Идеалов, адаптированных к реальному миру?

Эта беседа еще больше заморочила голову Беренделу.

— Однако я должен быть хорошим. Разве не так? Я должен, например, все время говорить правду.

— Ну-ну, — с усмешкой сказал Нобби.

— Ведь правда лучше обмана?

— Иногда лучше, — помассировав огромный нос, ответил гном. — Иногда хуже.

— В любом случае, — произнес Берендел, — я все еще надеюсь, что Добро одержит победу над Злом.

— Ты на енто надеешься? — спросил Нобби. — Почему?

— Когда я подрос и стал смышленым, мои родители рассказали мне историю Верхнего Средиземья, — ответил Берендел. — Его нынешнее состояние свидетельствует о том, что Зло победило Добро и, следовательно, гибель великих народов неизбежна. Зло будет властвовать все время, если только в самую последнюю минуту — на последнем проблеске надежды — Добро не одержит победу.

— Ох, уж ента ваша история, — проворчал гном, обсасывая косточки лосося, которого поймал и приготовил Берендел. — Ты думаешь, что если в прошлом в ней имелась какая-то тенденция, то она должна сохраниться и в будущем? А почему бы ей не измениться на свою противоположность?

При этих словах он повернул ладонь на сто восемьдесят градусов и пояснил свою мысль:

— В вашем прошлом Добро победило Зло один раз. Затем оно победило его второй раз. И третий раз. Я верно говорю? И на ентом основании ты считаешь, что такой порядок будет продолжаться вечно?

— Да, что-то здесь не так, — согласился Берендел.

Он почувствовал, что в его сердце начинает угасать последний уголек надежды. Это было неприятное чувство, немного похожее на несварение, но только не физического, а духовного вида.

— Еще бы! — пренебрежительным тоном сказал Нобби. — Представь, что ты подбросил монетку несколько раз и у тебя шесть раз кряду выпала «решка». Неужели ты поверишь, что каждое следующее подбрасывание монетки даст тебе «решку»? Ты енто называешь логикой?