Вся видимая материя вокруг нас (включая горы, планеты, звезды и галактики) составляет ничтожную часть (4 %) всей материи и энергии во Вселенной (большую часть этих 4 % составляют водород и гелий, и только где-то около 0,03 % — тяжелые элементы). Но подавляющая часть Вселенной состоит из загадочного невидимого вещества абсолютно неизвестного происхождения… Вселенная на 23 % состоит из неизвестной, неопределенной субстанции — так называемой темной материи. Она обладает весом и окружает галактики гигантским ореолом, который нам невидим. Темная материя настолько вездесуща и ее так много, что в нашей галактике Млечный Путь она весит в 10 раз больше, чем все звезды вместе взятые… Однако, наверное, самым большим сюрпризом… стал факт, что 73 % Вселенной, ее большая часть, состоит из абсолютно неизвестной формы энергии, называемой темной, или невидимой, энергией, таящейся в вакуумном пространстве. Введенное самим Эйнштейном в 1917 году, а затем отвергнутое (великий физик назвал его своей величайшей ошибкой) понятие «темная энергия», она же энергия пустоты, пустого космоса, теперь снова выходит на авансцену как движущая сила Вселенной. Ученые считают, что темная энергия создает антигравитационное поле, которое тянет галактики в разные стороны.
Мичио Каку, «Параллельные Миры» (2005), 12 (пер. Мария Кузнецова, Наталья Нарциссова)
Давайте назовем этот первый, одинокий атом Адамом.
Он — это все, что существует. Он существует и это все. Он длится с начала и до конца, и он все, что есть — только он, одинокий в пространственно-временном Эдеме. Он существует с начала и до конца, а потом снова существует, в обратном направлении (если можно так выразиться) сквозь время — с конца и до начала, создавая запутанное взаимодействие с самим собой. Поскольку «времени» или «пространства», как мы их на данный момент понимаем, еще нет, это движение более естественно, чем вам может показаться. Прибыв назад к началу, он существует снова, следуя по стреле времени вперед. Это означает (времени нет, и события не происходят последовательно, как описано, но позвольте мне использовать это упрощение) что «сейчас» существуют два атома, занимая одно и то же «место». Впрочем, это ничего. Топография пре-вселенной дозволяет подобное. Атом существует, двигаясь вперед и назад сквозь время (где-то 40 миллиардов лет) 10^80 раз. Это число оказывается пределом плотности, в соответствие с топографией пре-вселенной, за которым сосуществование такого количества «материи» становится нестабильным. Многажды удвоенное единство распадается, происходит большой взрыв, выбрасывая эту материю в — или, выражаясь точнее, создавая пространство и время для — наблюдаемой вселенной, в которой мы живем.
Сила, бегущая, как может показаться позже, «назад», создает десятикратное трение в пространственно-временной среде при движении против течения, и точно так же перемещающаяся в том же направлении материя несет с собой массу, превосходящую прямодвижущуюся в десять раз. Но это пустяк, мелочь по сравнению с куда более глубокой тайной, невероятно обширной пеленой, которую мы называем темной энергией — гало, окутывающим Адама со всеми его 10^80 итерациями.
Что такое темная энергия? Хорошо, верно, да. Хотя на вопрос «что?» не всегда существует ответ. Как и на вопрос «почему?».
Я видел трущобы, что выросли над могилами, и толпы живущих меж памятников.
Джеймс Фентон, 1983
Это было самое странное лето в жизни Анге Млинко. Разумеется, оно было странным для всех обитателей планеты; но Анге чувствовала, что она вправе считать его гораздо более странным для нее лично, чем для всех остальных.
В это лето состоялся первый контакт с чужими, и всякий отчетливо сознавал странность происходящего. Анге, впрочем, воспринимала эту странность как нечто глубоко интимное. Она входила в число претендентов на место на борту «Лейбница», который готовился отправиться навстречу инопланетянам. А потом не входила. Потом опять вошла и полетела во Флориду, где было очень жарко. Потом опять не входила: Нородом Чантарайнгсей занял ее место.
Анге полетела в Нью-Йорк. У нее было четыре свободных дня, которые она провела, блуждая по улицам и площадям. Нью-Йорк был людным, как всегда — в сущности, он уже не мог стать более людным, ибо занимаемое им пространство давно достигло точки насыщения. Однако состав толпы показался ей иным. Не более чем один разговор из трех велся на английском. Рукотворные каньоны гудели и отдавались эхом. В кафе она решила выказать уважение к «э» и заказала латтэ. Она подслушала байки, которыми некая женщина пыталась произвести впечатление на некого мужчину. Mars est renommée par ses falaises. Et ses rouges, bien sûr. Молчание — вот имя моря. Фронтон госпиталя Святого Марка обсели голуби — настолько плотно, что не было видно камня, как не видно подводной части пирса под сине-серебряным слоем моллюсков. Рассказав один раз, я рассказал десять тысяч раз. Сотню тысяч.
Куда ни глянь, люди склонялись перед нею — мужчина нагибались, чтобы завязать шнурки, женщины опускали пакеты с покупками на мостовую. Поклонялись ей. Все, впрочем, иллюзия. В
