Саломи - [24]

Не прошло и месяца со дня смерти отца, как Леуан, распихав тысячу рублей по карманам черкески, отправился в Тифлис.

Молодой князь очень любил ездить по железной дороге и, разумеется, не иначе, как в вагоне первого класса.

На этот раз прошло всего-навсего две недели веселой жизни в Тифлисе, и Леуан еле-еле наскреб последние гроши, чтобы купить хотя бы бесплацкартный обратный билет.

— Это он нарочно. Прибедняется, — решили все, кто был на станции Каспи, когда князь выходил из вагона третьего класса.

— Конечно, нарочно! Денег у него нет, что ли?

С тех пор Леуан частенько наведывался в тифлисские духаны.

Понемногу начали таять и отцовские земли.

И когда исполнилась первая годовщина со дня смерти князя Иосеба, из земель, еще недавно арендованных восемнадцатью селениями, половина была уже продана.

Заложив земли еще одного селения, Леуан снова приехал в Тифлис.

Гости вошли в отведенный им кабинет. Лакей помог снять пальто и почтительно встал у дверей, ожидая дальнейших приказаний.

Долговязый чиновник подошел к роялю и начал наигрывать какие-то грузинские мелодии.

Леуан тяжело опустился на диван и заорал:

— Человек! Подавай!..

Было заметно, что он уже успел изрядно подвыпить.

Официант подошел к нему, чтобы принять заказ.

— Мито, ну чего же ты зеваешь? — обратился Леуан к своему второму спутнику, что-то напевавшему под неуверенный аккомпанемент чиновника. — Распорядись как следует, а то принесут всякую отраву…

Мито — утонченный лакомка (при этом неизменно на чужой счет!) — мельком взглянул на меню и заказал чуть ли не всю карточку разом.

Мгновенно на столе появились салат и водка — скромные предвестники грядущего пиршества.

Чиновник высоко поднял стакан и провозгласил:

— За здоровье нашего любимого князя Леуана! Выпьем!

Леуан отлично понимал, что ему низко льстят, что его подло надувают, но его это вполне устраивало.

Ведь так приятно было сознавать превосходство своего происхождения.

— Да! Пусть живет и здравствует щедрый князь Леуан! — провозгласил по собственному адресу сам виновник торжества.

Мито подхватил тост и затянул «Многая лета».

— Брось, Мито, — великодушно оборвал его князь. — Сначала выпьем, а потом будем петь…

Выпили снова.

Леуан покатил свой опустевший стакан по столу и заорал:

— Что это такое? Чем вы меня поите? Подать сюда лучшего вина! Слышите? Вина! Вина!

— Князь приказал, — подхватили собутыльники, — сейчас же принести его любимого вина!

Распахнулись двери.

Официант торжественно внес огромное блюдо с шипящим шашлыком и водрузил его на стол.

Леуан заерзал от восторга и высоко засучил рукава черкески.

— Па!.. па!.. па! — почмокал он губами. — Вот это настоящая пища, а не такая чепуха, как салат. Вина!.. Скорее вина!.. Молодчина, Мито! Ну что бы я без тебя делал? Пропал бы, да и только!

Мито при этом подумал: «Добывай, дружище, побольше денег да плати по счетам! Кушаний я закажу тебе сколько хочешь, каких хочешь и когда хочешь!»

— За здоровье Мито! — высоко поднял свой бокал Леуан. — Мито — мой лучший друг, чудесный приятель!.. Так пусть бог даст и ему самому таких же приятелей!

— Живи, Мито, сто… нет, — двести лет! — присоединился к тосту князя и чиновник.

Все трое звонко чокнулись и снова выпили.

Вот теперь-то и начался наконец настоящий пир.

Один тост следовал за другим, одно блюдо сменяло другое.

Пирующие раскраснелись. Перебивая друг друга, они во все горло затягивали песни.

Вдруг приоткрылась дверь в коридор.

Леуан стремительно поднялся со своего места.

— Заходи, заходи, Сулико! Друг мой, я не видел тебя уже целую вечность! — провозгласил князь.

— Какую там вечность! — самодовольно рассмеялся Сулико. — Третьего дня мы с тобой пировали. Мне сказали, что ты сейчас здесь, вот я и забежал повидать тебя. Ведь ты завтра, говорят, едешь?

По лицу Сулико было сразу видно, что он не дурак выпить. Заметно было, что он и сейчас уже порядком навеселе.

Леуан подвел его к столу и усадил рядом с собой.

— Сулико, друг мой! — похлопал князь по плечу своего нового собутыльника. — Недаром мы с тобой два года бок о бок просидели на одной парте в этой распроклятой гимназии. Разве мы когда-нибудь позабудем друг друга! Молодчина, молодчина, Сулико! Отыскал старого друга и зашел.

Эти слова Леуана прозвучали искренне.

— Твоя правда, Леуан, святая правда! — отвечал ему Сулико, а про себя тем временем думал: «До гимназии ли мне теперь, чудак ты эдакий! Поесть бы сейчас всласть да напиться как следует».

Чтобы догнать остальных, Сулико должен был залпом выпить стакан водки и два бокала вина.

А потом начали пить все вместе.

Леуан и так уже был «на взводе», а теперь разошелся вовсю.

Изрядно повеселели и его приятели.

— Сандро, друг мой! — стыдил Леуан чиновника. — Мы и пить-то как полагается еще не начинали, а ты уже похож на пьяного! Это никуда не годится! А ну сыграй-ка нам, живо! А я еще чего-нибудь выдумаю!

Сандро послушно уселся за рояль.

Леуан яростно зазвонил.

Вбежал официант.

Князь ударил своим здоровенным кулаком по столу.

Тарелки, бокалы, вилки, ножи, бутылки — все подскочило и задребезжало.

— Человек, а человек! — промычал князь. — Чахохбили у тебя был хорош!

— Рад, что угодил вам, — подобострастно осклабился официант.