Сакральный эрос Третьего Завета - [73]

, а также Новую Грамматику французского языка (в издательстве Эггиманн); в том же году она перевела на русский Революцию в философии Франка Гранжана, профессора Женевского университета. В 1913 году она издает в Москве педагогический труд, Разговор с матерью. По всей видимости, Мария де Нагловская жила в Швейцарии с 1916 по 1921 гг., периодически сотрудничая с различными газетами. В этот период она опубликовала еще две брошюры стихов и даже политическую брошюру, Мир и его Основное Препятствие (1918). Должно быть, она провела некоторое время в Италии, так как можно найти следы ее регулярного сотрудничества с римской газетой Италия, с 1921 по 1926 гг. Прожив в Египте с мая 1928 г. по июль 1929 г., она основала в Александрии журнал-однодневку Новая Александрия. Затем она вернулась в Рим, но смогла там оставаться всего лишь 2 месяца, вследствие отсутствия средств. В этот момент проходили выборы папы Пия XI. Мария встретила монаха, пришедшего на церемонию, который раскрыл ей принцип тройственного развития человечества: «Мой Руководитель предстал передо мной в Риме…. Он был одет в монашескую рясу, подпоясанную обычной веревкой. Босой, с непокрытой головой. Он подал мне коробку, на которой был начертан треугольник, и объяснил мне то, что я рассказываю тебе ныне»[114]. Она прибыла в Париж 3 сентября 1929 года и последующие 4 месяца, по ее собственным словам, «вела истинную борьбу за выживание».

Она нашла некоторые источники заработка и работала переводчицей; так, она перевела Распутина Симоновича для изданий Нового Французского Журнала (1930 г.). Самое интересное начинается в конце 1930 года, когда она намеревается создать религию, содержащую инициатические степени: Жрица, Подметальщики Двора, Чудесные Незримые Рыцари, Досточтимые Воины и т. д. Она проповедовала доктрину «Третьей Эпохи Троицы»; согласно этой доктрине, божество троично: Отец, Сын, Мать. Религия Отца — это еврейская религия, символом которой является Жезл, сокрытый в Ковчеге; ее мораль покровительствует воспроизведению вида. Религия Сына — христианская, ее символом является Крест; она видит основание духовной жизни в воздержании от сексуального акта. Наконец, религия Матери, или Третьей Эпохи, которая должна последовать за первыми двумя, чьим символом является стрела, запущенная в небо; она выходит из плоти, дабы подняться до высшей истины космоса. Благодаря Матери происходит превращение Зла в Добро; лишь ей подвластно примирить могущество тьмы и дух света: «Мать останавливает битву между Христом и Сатаной, возвращая эти две противоположные воли на прежний единый путь вознесения»[115].

Мария де Нагловская опубликовала свои идеи, создав сначала журнал Стрела, 18 номеров которого увидели свет в период с 15 октября 1930 по 15 декабря 1933 года. Целью журнала, указанной в эпиграфе, была «подготовка человечества при помощи новых мыслеформ к возведению храма Третьей Эпохи Троицы, в котором будут проводиться Золотые мессы». Ее первые сотрудники, в сущности, не были адептами, скорее, сочувствующими: Юлиус Эвола (который позднее прославится своими оккультными произведениями Герметическая Традиция, Мистерия Грааля, Имперская идея гибеллинов), Абель Т. Дрекслер, Пьер де Летолль; но вскоре Мария стала центром группы единомышленников. Основными членами Братства Золотой стрелы были Огюст Апотр (Апостол), о котором известно лишь то, что это был старец с широким лбом; Фратер Лотус, автор книги Возвращение Изиды; Пьер Сент-Обен (псевдоним инженера Филиппа Кайё), погруженный в астрологию, делавший предсказания на заказ; красавица Ханум, любимая ученица, написавшая немало инициатических текстов: Жрицы будущего, Горьез и Феликс (символический рассказ, 6‑й аркан), а главным образом — Искушение жалостью, показывающий, как женщина может посвятить мужчину.

Мария де Нагловская принимала своих последователей каждый день с 5 по 7 часов вечера в отеле «Америкэн» на рю Бреа, 15; но жила она в скромном номере в отеле на рю де ля Пэ, 225, бульвар Распай. Она регулярно проводила конференции в Студии Распай на рю Вавен, 46, в зале, где были вывешены схематичные таблицы человеческого развития и магического союза полов.

Попытка Марии де Нагловской сразу же вызвала внимание и враждебность в заинтересованных кругах. Если Анри де Гильбер в статье в Международном журнале тайных обществ (январь 1931 г.) ее поддержал, то Рене Генон разгневался в 1932 году в своем журнале Покрывало Изиды на «более чем подозрительные тенденции», которые он в ней предполагал (Рене Генон, в том же номере Покрывала Изиды (январь 1932 года) призывает своих читателей не воспринимать всерьез Марию де Нагловскую и определяет сюрреалистов как «маленькую группу молодых людей, развлекающихся дурными проделками». Написать такое в 1932 году, после публикации Второго Манифеста! Этот уважаемый автор, одержимый собственным духовным приключением, никогда не был ясновидцем.); Гностическая Церковь Лиона, Астрософия Карфагена нападали на нее. Она искусно отвечала на критику (ее вызов Рене Генону отличался едкостью), и, перейдя даже в нападение, отчитывала тех, кто ни о чем ее не спрашивал, например, Кришнамурти: «Нужно созидать, Кришнамурти, недостаточно петь и танцевать сейчас, когда все рушится»