Сакалиба - [9]
понятие сакалиба близко по своему употреблению к понятию <евнух>. Все они относятся
к Андалусии. В Андалусию поступали, как мы увидим при рассмотрении истории
работорговли, почти исключительно евнухи-солшыбя; поэтому, говоря о сакалиба в
кордовском дворце, мусульманские авторы замечали, что речь идет о евнухах. При этом
они, как мы пытались показать, не отождествляли понятия саклаби и <евнух>. В Магриб, Египет и Машрик доставлялись и оскопленные, и неоскопленные рабы-сакашба; в
источниках по истории этих регионов мы не найдем ни единого примера того, чтобы слово
сакалиба приобрело значение <евнухи> или <рабы>.
Здесь уместна одна оговорка. Выведенная закономерность носит общий характер. Но есть
несколько случаев, когда восточные авторы просто ошибаются. Так, Ибн 'Изари сообщает, что <вожди 'амиридских сакалиба> покинули в 1009 г. хаджиба" 'Абд ар-Рахмана
<Санчуэло>, а затем сообщает, что халиф ал-Махди выспал из Кордовы <группу
'амиридских сакалиба>, которые затем установили свою власть во многих городах востока
Андалусии [261, с. 71 и 76 соотв.]. В обоих случаях правильность употребления термина
сакалиба вызывает большие сомнения, так как контекст показывает, что речь идет не о
сакалиба, а скорее об 'амиридских слугах и клиентах в целом. Ибн 'Изари после указанных
фрагментов и сам прекращает называть этих людей сакалиба 'амириййун и именует их
'абид 'амириййун. В то же время среди слуг, изменивших хаджибу 'Абд ар-Рахману и
высланных ал-Махди из Кордовы, были и сакалиба. Сходным образом Хилал ас-Саби'
(969- 1056) пишет, что при дворе 'аббасидского халифа ал-Муктадира (908- 932) было
четыре тысячи белых евнухов-еакадабй [103, с. 8], но эта фраза, как показано ниже (см.: часть III, гл. 4), возникла как результат механической компиляции двух разных рассказов.
Поэтому, встречая у средневековых авторов термин сакалиба, мы обязательно должны
анализировать контекст, в котором он употребляется.
Таким образом, сакалиба в исламском мире предстают как люди, принадлежащие к
<народу сакалиба>. Это наблюдение ставит перед нами задачу выяснить, что
подразумевали восточные авторы под <народом сакалиба>. С изучения этого вопроса и
начнется настоящее исследование.
Примечания
1 О том, что для Касири сакалиба были выходцами с Балканского полуострова,
свидетельствуют также его переводы этого названия - Illyri, Esclavones и Dalmatae [56, т. 2, с. 206, 216].
2 Показателен в этом отношении эпизод с Хубасой Ибн Максаном, берберским
военачальником, погибшим при осаде Кордовы весной 1012 г. (об этих событиях см.: часть
III, гл. 2). Хубаса был убит в стычке с защищавшими город вольноотпущенниками
'Амиридов (основанная ал-Мансуром династия хаджибов, фактически правившая
Андалусией в 978-1009 гг., см.: часть III, гл. 2), причем первый улар, по свидетельству Ибн
Хаййана, нанес ему некий ан-Набих Христианин (ан-Насра-ни) [199, т. 1, с. 494]. Этот
эпизод Дози привлекал в доказательство того, что <под именем славян разумелись также
христиане севера Испании, служившие в войске мусульман> [455, т. 3, с. 260, прим. 3]. Но
в цитате из Ибн Хаййана у Ибн ал-Хатиба, на которую ссылается Дози, слов сакалиба или
саклаби нет, и потому отнесение ан-Набиха к сакалиба безосновательно и неправомерно
(см.: часть Ш, гл. 2, прим. 30). Сходным образом Дози причислял к сакалиба Наджду, слугу кордовского халифа 'Абд ар-Рахмана III (912-961), участвовавшего в походе на Леон
в 939 г. [455, т. 3, с. 61]. Между тем в источниках Наджда именуется ал-Хири, а не ас-
Саклаби [230, с. 137]. Э.Леви-Провансаль с полным основанием поправляет здесь Дози, указывая, что Наджда никогда не принадлежал к числу сакалиба [522, т. 2, с. 56, прим. 1].
J Дози ссылался на примеры, приводимые в тексте под номерами 1 и 6.
4 Среди неъопытков-сакалиба, упоминание о которых мы встречаем в источниках,
обнаруживаются как рабы, так и вольноотпущенники, причем определить статус того или
иного человека часто невозможно. Вследствие этого в дальнейшем изложении будет
использоваться более общий термин - слути-сакалиба (ед. спуга-саклаби).
5 На сходных позициях стояла и Х.Кепштайн, также занимавшаяся исследованием вопроса
исторической эволюции слова <славянин> [509, с. 77-78].
6 Слово гулам (мн. гилман) - первый встреченный нами по ходу настоящего изложения
термин для обозначения слуги. Исходно оно обозначало юношу, сохранив это значение до
настоящего времени. В то же время в средневековых источниках понятие гулам часто
применяется к рабам и слугам, причем выбор его значения всегда определяется
контекстом. Точно так же развивались и слова фата (мн. фитйан) - юноша и слуга, и
джарийа (мн. джавари) - девушка и служанка, часто наложница. Разница в употреблении
этих понятий заключается в том, что если слово гилман употреблялось главным образом в
Египте и Маш-рике, то понятие фата преобладало в Магрибе и Андалусии.
1 Валам йабка ма'а-ху илла арба'ат гилман ла-ху ахаду-хум фахя ва ас-саласа саклаб. В
данном фрагменте, известном нам в цитате у Ибн Бассама, Ибн Хаййан повествует о
свержении Хишама ал-Му'тадда (1027-1031) - последнего омейядского халифа
мусульманской Испании. Под <ним> в отрывке подразумевается ал-Му'тадд.
Монография представляет собой очерк ряда ярких и одновременно слабо изученных эпизодов многовековой истории Арабского Востока. При том, что на страницах монографии дана широкая панорама истории арабов в эпоху Античности, Средние века и Новое время, основным центром притяжения авторского внимания является проблема пространств в арабо-мусульманской истории. Как воспринимали арабов античные авторы и что мы знаем о структуре, перемещениях и свершениях арабских племён доисламской поры, как описывали арабские авторы земли, лежавшие за пределами Дар ал-ислам, и как воспринимали пришедших оттуда чужаков, как в арабской географической литературе сочетались реальные знания и мифологизированные представления, как сосуществовали номадическое и городское пространства на мусульманском Западе и как структурировалось пространство мечетей ал-Андалуса, как выстраивались социальные и смысловые пространства арабского мира в позднее Средневековье и в Новое время — все эти вопросы рассматриваются авторами монографии на материале конкретных исторических казусов.
Настоящая работа представляет собой попытку реконструкции истории государства Лахмидов, существовавшего в период со второй половины III по начало VII вв. в юго-западной части современного Ирака. Правители Лахмидской династии обладали властью над рядом арабских племен, в том числе и живших в Аравии, но в то же время подчинялись царям Сасанидской державы и служили им как наместники. В работе представлена политическая история Лахмидского государства, сделаны наблюдения и обобщения относительно его развития.
сакалиба исламской литературы — бывшие воины славянских контингентов византийских армий, перешедшие в ходе боев в Малой Азии на сторону мусульман, а также невольники славянского происхождения, привезенные на Восток из славяно-германского региона, Чехии, русских земель, с Балкан. Каждая из этих групп имеет свою историю. Предпринятое в работе комплексное изучение средневековых восточных и западных материалов дало возможность установить общие закономерности истории сакалиба, а также сделать ряд наблюдений относительно истории исламского мира, Европы, Руси.
Новый сборник статей критика и литературоведа Марка Амусина «Огонь столетий» охватывает широкий спектр имен и явлений современной – и не только – литературы.Книга состоит из трех частей. Первая представляет собой серию портретов видных российских прозаиков советского и постсоветского периодов (от Юрия Трифонова до Дмитрия Быкова), с прибавлением юбилейного очерка об Александре Герцене и обзора литературных отображений «революции 90-х». Во второй части анализируется диалектика сохранения классических традиций и их преодоления в работе ленинградско-петербургских прозаиков второй половины прошлого – начала нынешнего веков.
Смерть Чавеса вспыхнула над миром радугой его бессмертия. Он появился из магмы латиноамериканского континента. Он – слиток, родившийся из огненного вулкана. Он – индеец, в чьих жилах бушует наследие ацтеков и инков. Он – потомок испанских конкистадоров, вонзивших в Латинскую Америку свой окровавленный меч, воздевших над американским континентом свой католический крест. Он – социалист, тот красный пассионарий, который полтора века сражается за народ, отрицая жестокую несправедливость мира.Как Камчатка является родиной вулканов, так Латинская Америка является родиной революций.
Автор этой книги Андрей Колесников – бывший шеф-редактор «Новой газеты», колумнист ряда изданий, автор ряда популярных книг, в том числе «Спичрайтеры» (премия Федерального агентства по печати), «Анатолий Чубайс. Биография», «Холодная война на льду» и т.д.В своей новой книге Андрей Колесников показывает, на каких принципах строится деятельность «Общества с ограниченной ответственностью «Кремль». Монополия на власть, лидирующее положение во всех областях жизни, списывание своих убытков за счет народа – все это было и раньше, но за год, что прошел с момента взятия Крыма, в деятельности ООО «Кремль» произошли серьезные изменения.
Ни один из находящихся в строю тяжелых крейсеров не в состоянии противостоять меткому залпу орудий “Дойчланд”. Важнейшие узлы кораблей этого класса не защищены броней, и действие 280-мм фугасного снаряда будет разрушительным. Конечно, крейсера могут ответить огнем своих 203-мм орудий, но у германского корабля самые уязвимые пункты бронированы достаточно надежно, во всяком случае он может выдержать гораздо больше попаданий, чем его “тонкокожие" противники. Без преувеличений можно сказать, что создание “Дойчланд" и однотипных кораблей полностью меняет привычную стратегию и тактику войны на море, равно как и многие взгляды на кораблестроение.
Что позволило экономике СССР, несмотря на громадные потери в первые годы Великой Отечественной войны, выдержать противостояние с экономикой гитлеровской Германии, на которую, к тому же, работала вся Европа? В чем была причина такого невероятного запаса прочности Советского Союза? В тайне могучего советского проекта, считает автор этой книги — Николай Иванович Рыжков, председатель Совета Министров СССР в 1985–1990 гг. Успешные проекты, по мнению Рыжкова, не могут безвозвратно кануть в Лету. Чем ближе столетие Великой Октябрьской социалистической революции, тем больше вероятности, что советский проект, или Проект 2017, снова может стать актуальным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.